Игорь встал, бросив на меня испепеляющий взгляд.
— Товарищи, Новикову нельзя доверять. Он бывший уборщик и неуспевающий студент. Мы не можем рисковать государственными секретами, предполагая что он внезапно стал гением.
Его слова вызвали новую волну споров. Кто-то кричал о несправедливости, кто-то поддерживал Колесникова.
Внезапно слово взял Волков из НИИ-00. Его тихий голос, как ни странно, заставил всех замолчать.
— Товарищи, в нашем институте мы изучаем явления, которые многим кажутся невозможными. Парапсихология, НЛО — все это реально. Мы не раз сталкивались со случаями, когда у обычных людей внезапно появлялись необычайные способности. Например, после удара молнии.
В зале повисла тишина. Затем кто-то выкрикнул:
— Да это не заседание, а палата психушки! Как в это можно верить?
Начался настоящий хаос. Люди кричали, спорили, размахивали руками. Казалось, собрание вот-вот выйдет из-под контроля.
И тут встал товарищ Микоян. Его спокойный, но властный голос мгновенно привлек внимание всех присутствующих.
— Товарищи, — начал он, обводя зал внимательным взглядом, — давайте не будем забывать, зачем мы здесь собрались. Мы стоим на пороге величайшего вызова в истории человечества. И сейчас не время для мелочных споров и недоверия.
Он повернулся ко мне:
— Молодой человек, ваше предложение заслуживает внимания. Технология, которая может быть и благом, и как вы выразились «проклятием» — именно то, что может впечатлить наших… гостей.
Затем Микоян обратился к Колесникову:
— А вы, товарищ, должны немедленно предоставить товарищу Новикову доступ ко всем материалам. Он избранный, и мы должны использовать его потенциал на полную мощность.
Колесников побледнел, но кивнул.
— И давайте не будем сбрасывать со счетов исследования товарища Волкова, — продолжил Микоян. — Мы живем в удивительное время, когда невозможное становится возможным. Кто знает, может быть, именно сочетание науки и того, что мы пока не понимаем, приведет нас к победе.
Зал затих, обдумывая его слова. Микоян улыбнулся:
— А теперь, товарищи, давайте вернемся к обсуждению. У нас есть работа, которую нужно выполнить. И помните: мы делаем это не только для СССР, но для всего человечества. Также товарищи, я вижу, что нам нужно время на подготовку. Совещание переносится на неделю. За это время оба избранных должны как следует подготовиться. ОБА! И учтите, на следующем собрании не будет и трети присутствующих сейчас. Устроили тут балаган!
Игорь Колесников вскочил со своего места, его лицо покраснело от возмущения:
— Но товарищ Микоян, я уже готов! У меня есть презентация, я выбрал наиболее подходящий вариант…
Микоян резко оборвал его:
— Возражения не принимаются. Вы знаете, кто наделил меня правом решения! — в его голосе прозвучал недвусмысленный намек на главу государства.
Я не смог сдержать торжествующую улыбку. Однако радость моя была недолгой.
— Но, как говорится, доверяй, но проверяй, — продолжил Микоян, и его взгляд остановился на мне. — Кто из агентов готов стать тенью для нашего гениального уборщ…
Он не успел договорить. С места вскочила молодая женщина, и зал словно замер.
— Я! Я готова! — выкрикнула она звонким голосом.
Все взгляды обратились к ней, и я понял почему. Это была настоящая красавица, словно сошедшая с обложки зарубежного журнала, только в советском исполнении. Высокая блондинка с фигурой, от которой захватывало дух, была одета в строгий костюм, который, впрочем, не мог скрыть ее выдающихся форм. Темно-синяя юбка плотно облегала бедра, а белая блузка, казалось, вот-вот не выдержит напора пышной груди. Верхняя пуговица отчаянно сопротивлялась, грозя в любой момент отлететь и попасть кому-нибудь из зевак в глаз. Ее большие голубые глаза сверкали решимостью, а легкая улыбка придавала лицу загадочное выражение.
В зале повисла тишина. Мужчины, не скрывая, разглядывали девушку, женщины бросали на нее завистливые взгляды. Даже Микоян на мгновение потерял дар речи.
Опомнившись, он повернулся к генералу Железнову. Тот, не отрывая взгляда от девушки, медленно кивнул.
— Ну что ж… — Микоян откашлялся, пытаясь скрыть смущение. — Вот эта девушка теперь следует за вами по пятам!
Он повернулся ко мне, и в его глазах я увидел лукавый блеск.
— Надеюсь, у вас найдется раскладушка… жить она будет с вами!
Микоян подмигнул мне, явно довольный своей шуткой.
Я почувствовал, как краснею. Ситуация была абсурдной — я, престарелый профессор (пусть и в душе мне всегда восемнадцать) в теле молодого парня, теперь должен жить под одной крышей с этой… Венерой советского разлива?