Глаза старика расширились, словно он увидел призрака. Его руки, державшие листок, начали заметно дрожать. Вебер поднес рисунок еще ближе к глазам, будто не веря тому, что видит.
— Не может быть, — прошептал он едва слышно. — Откуда… откуда вы это перерисовали?
— О это… перерисовано с семейной реликвии, — начал я осторожно, пытаясь придерживаться заранее придуманной легенды. — Досталась от деда. Он говорил, что…
— Молчите! — резко оборвал меня Вебер, не отрывая взгляда от рисунка. Его голос звучал неожиданно громко в тишине кабинета, заставив меня вздрогнуть.
Старик медленно опустил лист на стол. Затем он посмотрел на нас.
— Этот герб, — начал он тихо, — принадлежит семье фон Туле. — Он сделал паузу, внимательно наблюдая за нашей реакцией. — Знаете ли вы, кто такие фон Туле?
Мы отрицательно покачали головами, стараясь выглядеть максимально невинно. Вебер откинулся на спинку кресла, не сводя с нас пронзительного взгляда.
— И слава богу, — пробормотал он. — Может, оно и к лучшему, что вы не знаете. Но раз уж вы принесли этот рисунок… — он тяжело вздохнул. — Что ж.
Вебер встал и подошел к старинному буфету в углу комнаты. Достав пыльную бутылку и три стакана, он вернулся к столу.
— Думаю, нам стоит выпить, — сказал он, разливая янтарную жидкость. — Хороший бренди помогает легче воспринимать трудные истории.
Мы с Толиком взяли предложенные стаканы. Вебер поднял свой, словно произнося тост:
— За знания, которые лучше бы никогда не всплывали на поверхность, — сказал он мрачно и залпом выпил содержимое.
Сделав глоток (на удивление мягкий и ароматный бренди), я приготовился слушать. Вебер снова взял в руки наш рисунок, разглядывая его с какой-то смесью восхищения и ужаса.
— История семьи фон Туле уходит корнями глубоко в средневековье, — начал он. — Но настоящую… славу, если это можно так назвать, они обрели в XX веке. — Вебер сделал паузу, словно собираясь с мыслями. — Фон Туле были одними из главных спонсоров и идеологов нацистской партии еще до прихода Гитлера к власти. Но не это делает их такими… особенными.
Он снова встал, на этот раз направившись к массивному сейфу в углу кабинета. Набрав комбинацию на допотопном механическом замке, Вебер достал толстую кожаную папку, потертую и местами обгоревшую по краям.
— Эти документы, — сказал он, бережно кладя папку на стол, — я собирал всю свою жизнь. Некоторые из них уникальны — возможно, единственные сохранившиеся экземпляры в мире.
Вебер открыл папку, и по комнате разнесся запах старой бумаги.
— Фон Туле были одержимы, — продолжил он, перебирая документы. — Одержимы идеей о тайных знаниях, утерянных технологиях. Они финансировали экспедиции в самые отдаленные уголки мира: Тибет, Антарктида, джунгли Амазонки. — Вебер достал несколько фотографий, на которых были запечатлены люди в нацистской форме на фоне экзотических пейзажей. — Они искали Святой Грааль, копали в местах, где, по легендам, находилась Атлантида, пытались расшифровать древние манускрипты, считавшиеся утерянными тысячелетия назад.
Я взял одну из фотографий. На ней был изображен высокий мужчина в черной форме СС, стоящий рядом с каким-то странным устройством.
— А это, — сказал Вебер, заметив мой интерес, — Эрих фон Туле, последний известный глава семьи. Гений и безумец в одном лице. Именно он возглавлял самые… неоднозначные проекты семьи.
— Какие проекты? — спросил Толик, подавшись вперед.
Вебер посмотрел на нас долгим взглядом, словно оценивая, готовы ли мы услышать правду.
— Они проводили эксперименты, — наконец произнес он. — Эксперименты, которые не укладываются в рамки обычной науки. Они пытались соединить древние оккультные практики с новейшими достижениями физики и биологии.
Он достал еще несколько документов — какие-то схемы, диаграммы, записи на языке, которого я не понимал.
— Фон Туле верили, что можно создать сверхчеловека, — продолжил Вебер. — Не просто улучшить физические или умственные способности, нет. Они стремились к чему-то большему.
— Это звучит как научная фантастика, — пробормотал я.
— Если бы, — горько усмехнулся Вебер. — Знаете, что самое страшное? У них, кажется, что-то получалось. — Он разложил на столе несколько фотографий. — Посмотрите на эти снимки. Они были сделаны в одной из секретных лабораторий фон Туле незадолго до конца войны.
Я наклонился ближе, чувствуя, как Толик делает то же самое. На первый взгляд фотографии казались обычными — какие-то приборы, люди в белых халатах. Но чем дольше я смотрел, тем больше замечал странностей. Предметы на заднем плане словно расплывались, теряли четкость. А на одном снимке я мог поклясться, что видел человека, частично… прозрачного?