— Не о том забота. Поразмысли, почему шашлык не ешь? Я не видел человека, чтобы шашлыка не хотел.
— Организм не принимает.
— Вот то-то и оно. Нам вегетарианца в экипаже не хватало!
Вася нашел меня в оранжерее. Подковкой расположились впечатленцы, а в центре рос куст невероятной красоты, усыпанный разноцветными розами всех мыслимых цветов от снежно-белого до непроницаемо-черного. На катере оранжерея была в десятки раз меньше, чем на маточном корабле, оставленном на орбите, но впечатленцы умели использовать каждый квадратный сантиметр площади и нашли место для роз. И вот они собрались всем своим коллективом, чтобы насытить взор видом красоты, ибо живут впечатленцы созерцанием совершенного. А что может быть совершеннее розы?
— Икебана! — шепотом воскликнул Вася, присаживаясь рядом.
Мы долго молчали. Иногда кто-нибудь из впечатленцев протягивал к кусту поливочную лапу, и было видно, как сжимались до точек дырочки на ладошке и цветок окутывало маленькое облачко тумана. Эти создания — назвать их животными ну никак невозможно — абсолютно точно улавливают должное мгновение полива и необходимую дозу. Впечатленец телепатически настроен на растение, полагаю, что и трухлявый пень зазеленеет под его взглядом. Мне было хорошо в оранжерее, но из-за Васи я вынужден был вернуться в каюту.
— Конечно, вакцина восстанавливает волосы, — осторожно сказал Вася, не желая меня травмировать. — Но ты должен согласиться, что не токмо внешность, но и личность твоя изменилась.
— Моя?
— Твоя. И не в лучшую сторону. Раньше ты был весел и алертен, в каждую дырку затычкой лез. Мы к тебе такому привыкли, что было нелегко. А сейчас в тебе появилась злонамеренная кротость, и мы встревожены. И как ты в таком состоянии рассказы обо мне писать будешь, ума не приложу. В тебе есть что-то жвачное. Тут Пасха на носу, будет большой кус-кус, что ж, для тебя отдельно готовить? Это, конечно, следствие того, что ты через жаберный аппарат дыхнул той туманной мути. Но я полагаю, что она не только на шерсть действует, а?
Назвать эту догадку гениальной не могу, но для Васи уже прогресс. Вася силен не этим. Он силен своими душевными качествами, своей непосредственностью и телепатическими способностями. Однако суть не в этой очевидности. Природа ничего зря не делает, и если у меня вылезли волосы, если появились травоядные устремления, то для этого должна быть глубинная причина, пока нами не постигнутый смысл. Кстати, о волосах: они восстановились. Я бы даже сказал, с избытком, ибо, будучи брюнетом от рождения, я сменил масть. Вырос новый волос, не желтый, не рыжий, не коричневый, а цвета шерсти эрдель-терьера и той же густоты. Но не это ставит всех в тупик. Забегая вперед, скажу, что, когда мы вернулись на Землю, у меня стали рождаться внуки с такой же собачьей шерстью. Поскольку никто из моих детей, их жен и мужей отродясь в космосе не бывал, возник вопрос: с чего бы это? При попытках найти ответ не у одного десятка земных ученых поехала крыша. А я привык, зато зимой хожу без шапки, подшерсток греет. Одно неудобство: как весна, так линяю, приходится выщипывать волос.
Через пару дней я, преодолев с помощью карчикалоя и Васи ощущение страха от вида фланирующих неподалеку хищников, добрался до озера и ушел под воду. На мне был костюм с полной гидроизоляцией, двухбаллонный акваланг и маска без загубника: мы сделали все, чтобы меня больше не коснулся донный туман.
Я улавливал сигналы от божьей коровки, которую мы снабдили маячком еще на берегу, когда она только собиралась нырять. Объект очень удобный для наблюдения из-за малой подвижности.
Эта животинка висела в полуметре от дна и ничем не интересовалась — воплощенная флегма. Я похлопал ее по спине и разместил на якорях фиксирующую аппаратуру. Теперь она окружена телекамерами, и все, что с нею случится, мы будем знать. На всякий случай я побыл с полчаса рядом, убедился, что охоты к перемене мест божья коровка не проявляет, соседи, мирно плавающие в тумане, нелюбопытны, каждый вроде как углублен в собственные переживания.
Я всплыл, залез на плотик и прилег отдохнуть. На берегу суетился карчикалой, и я лишний раз подивился несоответствию его внешнего облика и внутренней сути. Положив подбородок на колени, о чем-то размышлял Вася. Ничего, подумал я, это ему полезно, размышлять. Летяга снизилась надо мной, один ее глаз был неестественно свернут в сторону, я оглянулся: два поплавка с камерами, сорванные с якорей, плавали неподалеку.
Пришлось снова натягивать маску и нырять. Божьей коровки на месте не оказалось, слабый писк маячка доносился откуда-то издалека, оставшиеся камеры смотрели на пустое место. Ладно. Я отцепил их от якорей, пусть всплывают, включил водометный движок, размещенный на спине между баллонами, настроил автопилот на поиск маячка и двинулся в сторону писка.