С точки зрения экономистов, Первый крестовый поход был одним из основных факторов перехода Европы от натурального обмена к денежному обороту, который не завершился с окончанием эпохи крестовых походов, но все же стал большим шагом вперед. Деньги были необходимы для оплаты расходов во время похода, и крестоносцы прибегали к любым средствам, чтобы только заполучить их. Они пытали евреев, плавили серебро, отдавали в залог земельную и прочую собственность и продавали свои товары по смехотворным ценам. Деньги, бывшие в дефиците, росли в цене. Как сообщает хронист Альберт Ахенский, некий крестьянин продал семь овец за один денарий. Обычно обед работника стоил один денарий, однако во время крестового похода сложились ненормальные условия, которые сохранялись на всем его пути. Уже только на этапе подготовки к походу повысился обменный курс денег. Возникли проблемы со снабжением продовольствием большого количества людей, прибывавших в города, что вызвало невероятный рост цен. Во время голода цены на продукты питания настолько повышались, что если крестьянин в Рейнской области был вынужден платить за семь овец один денарий, то во время осады Антиохии войсками Кербоги тот же крестьянин выменивал за денарий всего один орех. Крестоносцы невольно стали жертвой закона спроса и предложения, но, не зная о нем, они обвиняли в своих несчастьях жадность армян и греков. Однако они поняли ценность денег, и на территории сарацин они старались не упускать любую возможность их приобретения, будь то в виде налогов и иных поборов или путем открытого грабежа. Иногда крестоносцы просто сжигали тела убитых ими врагов, чтобы заполучить монеты, которые, как они считали, те прятали на своем теле или проглатывали. Осознание роли денег и их ценности было важным вкладом в западную жизнь возвращавшихся из похода крестоносцев. Византийский безант и безант сарацин стали хорошо известными монетами в Европе.
В Европе армии крестоносцев как единого целого не существовало. Представитель римского папы Адемар, выполнявший все его поручения в Никее в первое время, был светским и церковным главой похода вплоть до своей смерти в Антиохии 1 августа 1098 года. По тактическим соображениям крестоносцы выбрали Стефана Блуаского главой похода через Малую Азию; после него какое-то время в этой роли выступал Боэмунд. Однако эти вожди похода не имели, можно сказать, реальной власти, за исключением краткого периода осады Антиохии Кербогой, когда Боэмунду была вручена вся власть. Обычно политические вопросы решались на совете всех предводителей похода, мирских и церковных. В практических целях каждый отряд представлял собой чуть ли не отдельную армию, и все вопросы рассматривались на общем его совете. Командиры отдельных отрядов часто должны были использовать всевозможные средства убеждения, чтобы держать в повиновении своих своевольных и импульсивных вассалов. Снова и снова приходилось их уговаривать, обещать повышенную плату, а иногда и прибегать к угрозам. Единственное, что могло обеспечить послушание, была феодальная присяга вассала на верность своему господину. Однако условия похода настолько отличались от европейских, что следовать обычным феодальным обязательствам не всегда удавалось. В результате наиболее авантюрные рыцари часто без спроса объединялись в отряды и отправлялись в набеги ради добычи. Дезорганизация еще более усиливалась из-за присутствия в войске нестроевых частей. Люди обоих полов и всех возрастов присоединялись к армии для выполнения разных черновых работ по различным причинам. Это были крестьяне со своими семьями, хотевшими улучшить свое материальное положение и удовлетворить духовные запросы; женщины, жены крестоносцев и настоящие авантюристки; благочестивые пилигримы всех возрастов; клирики и монахи. В Никее эти толпы, вероятно, превосходили по численности рыцарей и воинов, и, кроме того, они были страшной помехой для армии.