За столом настал-таки Митин звёздный час. Мне нравятся его стихи, такие живые, динамичные, можно сказать, напористые, притом, без пошлого апломба. И читает он здо́рово, без всякой жеманности, глазки не закатывает (чего, казалось бы, следовало ожидать), не интонирует нелепо. Мы с Аркашей его похвалили, обстановка слегка разрядилась. Про передачу никто ни гугу, но глупо было бы думать, что отец уже забыл о ней.
Вдруг звонок – Надя.
– Ещё дуешься?
– Я и не дулся вовсе, ты не так поняла, просто…
– Химию сделал?
– Какое там! Не думал даже.
– Ладно, сейчас еду к тебе, сделаем.
– Скоро будешь?
– В маршрутке уже. Минут через двадцать, наверное. Пока.
Я предупредил папу, папа сказал Олесе, которая тут же помчалась готовить нечто особенно вкусненькое специально для «гостей». То ли потому, что Надя была у нас всего раза три, и наши к ней ещё не привыкли, то ли потому, что она девушка, и у них это вызывает какие-то эротические фантазии, перед её приездом всегда случается небольшой переполох. Олеся, как я уже сказал, испытала неодолимую потребность в создании кулинарных шедевров, мужчинам срочно понадобилось переодеться, а мне, не доужинав, пришлось идти прибирать свою комнату.
Ну, Надя! Вот человек! Мало того, что я эту химию терпеть не могу, так за своими «сериальными» страданьями и вовсе думать о ней забыл. А Надя подумала, позаботилась, едет ко мне за тридевять земель, чтобы помочь. И я ещё смел подозревать её в нечуткости. Бедная Надя, все её недооценивают – преподаватели в колледже говорят, что она грубая. Может быть слегка грубоватая, но это не мешает ей быть доброй и отзывчивой. Наша историчка (вот уж кому видней!) однажды сказала: «Ты такая грубая, Надя, из тебя медсестры не получится, полная профнепригодность». Пустые слова, разумеется. Историчка профпригодность не определяет, но, всё равно, обидно. Мы с Надей в медицинском учимся колледже, пока на первом курсе, поэтому из специальных предметов у нас только анатомия и латинский, а остальные – общеобразовательные, в один год за последние два школьных класса. Жду не дождусь, когда специальные медицинские дисциплины начнутся. И практика бы скорей! Школа мне и в школе надоела. После девятого класса брали только на сестринское отделение. Я всё равно пошёл, не раздумывая – тошнило уже от школы. И потом, чего было ждать – с профессией я уже определился, а в медицинский поступать после специального колледжа даже лучше. Аркаша беспокоился немного, но в итоге согласился. Он очень хочет, чтобы я стал врачом. У него и родители покойные оба врачами были, жаль, что я их не застал. Сам он, так вышло, юрист по образованию; сейчас владеет сетью частных клиник. Он просто спит и видит, что в семье опять свой доктор будет. В группе, у нас, понятное дело, в основном девчонки, но парни тоже есть, целых пятеро. А я больше всех подружился, всё-таки, с Надей. Все думают, что у нас любовь – ничего подобного. Я сейчас вообще о любви не думаю. Это моя небольшая странность – пока не хочу взрослеть. Слишком поздно Аркаша усыновил меня, и очень хочется ещё побыть его ребёнком, продлить счастливое время, насколько возможно. Я чувствую, что и ему этого хочется. Когда заходит речь о моём появлении в доме, он часто говорит в шутку что-то вроде «в тот год у меня сынок родился», или «а потом у нас вот народился Коля». А раз уж я так недавно «родился», то и становиться взрослым ещё рано. И в этой связи очень даже удачно получается, что я худой и небольшого роста, не то чтобы совсем уж недоразвитый, но не акселерат. Есть у меня и поллюции, и сны всякие бывают, но они меня не особенно беспокоят. Вовсе я не озабочен сексуально, как это принято считать про подростков. Так что, пока вообще ни в кого не влюблён. С Надиной стороны тоже никаких поползновений не было – целоваться-обниматься никогда не лезет. А то, что все нас подозревают – так и на здоровье. Люди вообще, я заметил, обожают тешиться фантазиями о личной жизни ближних. Честно говоря, есть и ещё одна причина, по которой я не тороплю свою сексуальность, но об этом позже.
Надя приехала, мы взялись за химию. Потом поглощали Олесино угощение, потом зубрили мышцы конечностей, а потом наш водитель её домой повёз. Робкая мысль и ей продемонстрировать всё тот же ролик, умерла, не успев и возникнуть хорошенько. На сегодня я уж этой передачи досыта насмотрелся, а то и навсегда. Отец со мной говорить не стал – поздно было затевать серьёзные разговоры. Просто пожелал спокойной ночи. Я, хоть и с тяжелым сердцем, но быстро заснул.