— И такой же смуглой, — добавила леди Хонора, стараясь под общее одобрение нацепить на Роузи черный чепец, вышитый жемчугом.
— Честно говоря, в ней не было ничего привлекательного, но Эдуард не сумел противостоять ее чарам. И этот дом он построил для нее, назвав его впоследствии Сэдлер-хаус. Короче говоря, он женился на этой женщине, не получив разрешения королевы.
— Несомненно, она уже носила ребенка, — Джин пристально вгляделась в Роузи. — Тебя. Эдуард повел себя достаточно глупо, представив тебя королеве в качестве будущей фрейлины.
— Но как он был очарователен в своей дерзости! — вздохнув, улыбнулась Энн.
— А ты, любезная сестра, была влюблена в него. — В голосе Джин прозвучали обвинительные нотки.
— Как и ты, дорогая!
Леди Хонора решила в самом начале прекратить начинавшуюся перепалку.
— Хватит! Мы все были неравнодушны к лорду Сэдлеру!
— Так что случилось с моей матерью? — взмолилась Роузи.
По лицам сестер пробежала саркастическая усмешка: они поняли, что этот вопрос Роузи — еще один шаг к наследству Сэдлера, однако леди Хонора коротко пояснила:
— Она умерла.
Боже, все умерли! Все покинули ее. О чем же еще тут спрашивать?
— Мы все знаем, как Эдуард любил тебя и потому не обращал внимания на женщин, кроме королевы. Все мы знали, что он обхаживает ее ради твоего блага. К счастью, королева Елизавета никогда не знала, как он обожает тебя, хотя, с другой стороны, может быть, и испытывала некоторую ревность.
— Именно поэтому, когда ты исчезла, наша Елизавета проявила настойчивость в поисках и искренне оплакивала Эдуарда. — На глазах Энн выступили слезы. — Она поклялась позаботиться о тебе, что бы ни случилось, но, кажется, уже заранее чувствовала, что потерпит неудачу. Думаю, что твое появление при дворе сделает ее очень счастливой.
— Если, конечно, нам удастся сделать из тебя настоящую леди, — добавила Джин.
— Мы сделаем из нее леди, — провозгласила леди Хонора, — и когда-нибудь она выйдет замуж за знатного дворянина. Но только не за Тони. Он — мой.
— Хорошо. Ради покойного Эдуарда. — Джин протянула руку, и все три дамы застыли в клятвенном рукопожатии.
— Ради Эдуарда!
11.
— Эй, сэр Дэнни! Взгляните-ка на мой наряд! — Роузи вприпрыжку побежала по длинной галерее к своему покровителю. Свет канделябров отбрасывал блики на вощеные панели деревянных стен, освещая разноцветные гобелены. По концам галереи пылали два огромных камина, смягчая осенний холод и надвигающиеся сумерки, и в их огне причудливо сверкали стекла высоких окон.
Отвернувшись от пламени, сэр Дэнни вытаращил глаза, не ожидая увидеть такое зрелище. Чья-то рука вынырнула из тени и, дернув Роузи за локоть, заставила ее остановиться.
— Дамы не бегают и не скачут, как козы, — с укоризной сказала леди Хонора.
— Да, — подтвердила Джин, — они ходят плавно и грациозно.
— Настоящие леди порхают, несмотря на то, что ходят на высоких каблучках. — Энн притопнула каблуками собственных туфелек. — И если хотят узнать побольше, то должны быть любопытными.
— Но они не должны требовать от подруг восхищения своими туалетами, — напыщенно добавила леди Хонора, скрестив на груди руки.
Роузи надула губы, но, заметив это, Джин тотчас же сказала:
— И леди не надувают губы.
— Теперь ведите себя достойно, — леди Хонора кивнула, приветствуя сэра Дэнни. — Вы должны оправдать наши надежды, иначе вы очень огорчите нас.
— Эти леди свежи, словно весенние бутоны. — Сэр Дэнни отвесил дамам церемонный поклон. — Даже зима готова отступить перед их красотой. Позвольте же нам прогуляться на свежем воздухе под лучами заходящего солнца.
— И чем дальше отсюда, тем лучше, — пробормотала Роузи.
Энн негромко хихикнула, Джин наклонила голову, и даже леди Хонора позволила себе сердечную улыбку.
Бросив победный взгляд на Роузи, сэр Дэнни продолжил свою галантную речь:
— Ты выглядишь прекрасно! Особенно, Роузи, мне нравится перевязь на руке, которая так подходит к твоему платью.
Леди Хонора кашлянула и нахмурилась.
— А какая чистая! — Сэр Дэнни взглянул на леди Хонору и тоже нахмурился. — Надеюсь, она не заболеет от этой вашей «ванны»?
— Ванна с травяными настоями никому не приносит вреда, особенно если принимается в хорошо протопленной комнате и не чаще четырех раз в год. Однако, сэр Дэнни, должна вас попросить прекратить называть Розалин этим ужасным именем.
— Ужасным именем? — Сэр Дэнни, казалось, был смущен.
— Роузи! — Леди Хонора произнесла это имя, словно оскорбление.
— И… И как же прикажете ее называть? — спросил совершенно сбитый с толку сэр Дэнни.
— Ее христианское имя Розалин. — Теперь, когда леди Хонора сказала «Розалин», ее тон был совершенно иным. Казалось, она приучает свой слух к звучанию этого имени. — И ввиду того, что она дочь графа, ее впредь нужно именовать «леди Розалин».
Сэр Дэнни и Роузи обменялись красноречивыми взглядами.
— Поскольку вы всего лишь актер, то должны именовать ее этим титулом, — продолжала леди Хонора.
Роузи поняла, что дамы стараются сделать все возможное, чтобы отдалить от нее человека, занимавшего в ее сердце такое большое место. Нет, она, конечно, могла сердиться на сэра Дэнни за то, что он так полновластно распоряжался ее судьбой, но, черт побери, она сама решит, как его наказать. И совсем не потому, что теперь ее статус был выше положения сэра Дэнни.
— Разве то, что он спас мне жизнь, ничего не значит? — В голосе Роузи послышались гневные нотки.
Энн сжала здоровую руку девушки обеими руками.
— Я понимаю, что это звучит жестоко, но ты обязана понять, что в твоей жизни произошли сильные изменения. Думаю, мы должны сообщить, что леди Хонора взялась подыскать тебе жилье под опекой одной из своих старых любезных тетушек.
— У меня нет любезных тетушек, — сказала леди Хонора.
— Почему-то меня это совсем не удивляет, — пробормотала Роузи себе под нос.
— Так притворимся, что считаем их любезными. — Говоря со своей педантичной подругой, Джин всегда проявляла максимум терпения.
— А ведь мы умеем притворяться, не так ли… Роузи? — Сэр Дэнни изобразил самую чарующую улыбку, на которую только был способен, и предложил Роузи руку, однако, когда девушка сделала шаг вперед, леди Хонора опередила ее с таким видом, словно рука сэра Дэнни предназначалась для нее самой.
Энн взяла на себя ответственность разъяснить изумленной Роузи новые правила хорошего поведения:
— Мы должны вести себя, как подобает знатным особам. Леди Хонора, само собой, должна идти первой, поскольку является вдовствующей герцогиней и наследной баронессой. Потом идет Джин, вдовствующая маркиза и дочь графа. У нас с тобой одинаковое положение — графские дочери. Однако положение моего мужа ниже, он всего лишь барон, поэтому я известна как леди Энн, дочь графа Спенсера — этот титул выше. Поскольку ты не замужем и я старше, мне надлежит идти следом за Джин. — Вглядевшись в широко раскрытые глаза Роузи, Энн ласково спросила: — Кажется, ты хочешь что-то спросить?
— Да. Как вы все это помните?
Энн звонко рассмеялась в ответ.
— Подожди, пока ты появишься при королевском дворе. Там-то тебе придется запомнить титул и положение каждого придворного.
— Ты опять пугаешь ее, — послышался успокаивающий голос Тони. Райклиф подошел к девушке и положил ей руку на талию. — Разреши мне посмотреть на тебя…
Посмотреть на нее? Посмотреть на него… На него всего — с головы до ног, на Тони, такого элегантного в форменном черном бархатном костюме, расшитом красными шелковыми нитями, в маленьких брыжах, с кружевными воротничком и манжетами. Немногие люди в Англии носили такую форму, однако Тони имел на это право и, может быть, именно поэтому Роузи вспомнила, каким он был сегодня днем у водопада — гордым и голым.
Что он думал про нее? Роузи тихо стояла, опустив плечи и твердя себе, что повышенное внимание к ней Тони ничуть не отличается от внимания зрителей к актеру. По крайней мере думая так, Роузи было легче сохранять хладнокровие и невозмутимость. Нет, так или иначе, но в его внимательном взгляде читалось нечто другое, чем праздное зрительское любопытство. Ее чистая кожа на груди, такая непривычно сухая и обнаженная, казалось, делала Роузи еще беззащитнее. А может быть, это вовсе и не кожа, а ее душа была обнажена и вздрагивала от одного лишь взгляда Тони, ожидая его окончательного приговора.