Первый марсианский поэт-лауреат
Т. Э. Оливант
Перевод с английского — Tangence. Стихи У. Б. Йейтса в переводе Г. Кружкова.
Т. Э. Оливант
Первый марсианский поэт-лауреат
Посвящается собратьям-делегатам конференции 20Books в Эдинбурге за их вдохновенность, смех, доброту и бесконечный запас печенек.
Лишь в небесах, в зеленоватой сини,
Дрожала утомленная луна,
Как раковина хрупкая, бледна,
Источенная времени волнами.
(У. Б. Йейтс, «Проклятие Адама», 1904).
Лишь в небесах, в зеленоватой черни,
Дрожала сфера красная, она
Как раковина хрупкая, бледна,
Наказанная времени волнами.
(Эстер Дусейни, «Проклятие Марса», 2658).
Пролог
- Ты хоть раз написала хотя бы пару строк в стихах?
- Нет, - ответила Эстер. Она махнула рукой, свернув видеосеанс с подругой. Чуть меньше суток, и она полетит навстречу новой жизни, какая бы, чёрт возьми, она ни была.
- Ты что, свернула меня? - спросила Кэт.
- Нет. Слушай, мне надо собираться.
- Ладно. Ты явно не хочешь меня слушать.
Эстер отвернулась, чтобы Кэт не заметила, как она закатила глаза. Собрала одежду и затолкала её в дорожную сумку, купленную утром. Два грубых комбинезона, автоматически выданных правительством Спутника Земли. Пара платьев, симпатичных, если не подходить слишком близко, чтобы разглядеть обтрепавшийся подол и затяжки. Пара рабочих ботинок.
Эстер закусила губу и развернула бумажный свёрток. Чёрные туфли на каблуках-шпильках. Мамины, едва ношеные. Она аккуратно уложила их в сумку.
- Эстер, ты ещё тут?
- Конечно. - Девушка снова повернулась к экрану. Она не чувствовала себя виноватой за некоторую отстраненность от подруги; тем более что сама Кэт была в этот момент в спортзале и делала какие-то сложные упражнения, её руки и ноги то и дело пролетали возле камеры.
- Тебя не волнует, что кто-нибудь на этой дурацкой красной планете рано или поздно вычислит, что ты никакой не поэт? И что на самом деле ты проводишь почти всё своё время за киношками о качках-сыщиках?
- Ну, иногда там сыщики — красивые женщины. И нет, меня это не волнует.
...Да, совсем не волнует, скорее — парализует страхом, тем самым, что комом застрял где-то под грудиной.
- Какая муха тебя укусила, что ты в это ввязалась?
Эстер покраснела.
- Ты же живёшь на Спутнике-5?
Кэт опустила руки.
- Ну, и?..
- Ну, а я на Спутнике-3. Знаешь, что это значит?
Кэт молча кивнула. Ещё бы. Первую колонию на земной орбите без изысков назвали Спутник-1. Она продержалась семьдесят лет перед тем, как рассыпаться в космическую пыль. Следующим был Спутник-2. Это был триумф инженерии, тысячи людей теснились в металлическом куполе на обломке астероида. Сотни лет спустя появился знаменитый Спутник-3, всё, на что люди были способны в попытках создать наиболее похожее на Землю место.
Это была утопия. Искусственные парки. Потолок, имитирующий небо, с облаками, когда-то проплывавшими над земными пейзажами. Дом для тысяч людей, бежавших с разорённой планеты.
Но всё это было двести восемьдесят лет назад. Теперь же, говоря откровенно, колония была дыра дырой. Все, у кого было хоть немного денег, давно переехали на более новые спутники - четвёртый, пятый и шестой, или на какую-нибудь другую колонию. И только Околоземники навроде Эстер торчали на третьем с его спёртым воздухом и водой с привкусом, намекающим на то, что она, возможно, уже проходила через чьи-то почки. Что, безусловно, было правдой.
Кэт вряд ли когда-нибудь поймёт такие вещи, учитывая, что она выросла на Спутнике-5.
- Короче, - вздохнула Эстер — Скажем так, я просто хотела отсюда выбраться. Нет, Кэт, мне прямо-таки очень нужно было отсюда выбраться. И тут я наткнулась на эту поэтическую хрень…
- Ты вообще стихи когда-нибудь читала?
- Естественно. Я же изучала литературу двадцатого века, забыла?
- О да. Нет чтобы заняться техникой или ещё чем-нибудь полезным.
Эстер только и смогла, что пожать плечами. Возможно, это действительно не было лучшим выбором в её жизни.
- Я надеялась попасть в кино.
- Все надеялись, и что?
- Ну, зато у меня оказалось достаточно знаний, чтобы убедить марсиан, что я справлюсь.
- Справишься с чем?