– Да нет, просто повезло. – Игнат отошел от окна и сел в плетеное кресло. – Помните… Ах да, простите. В начале девяностых у нас был "дикий" капитализм. По стране гулял черный нал, новоявленные предприниматели возили большие деньги в спортивных сумках, уголовники массово занялись рэкетом, крышеванием и нелегальным бизнесом, а их "общаки" хранились отнюдь не в банках… В общем, слова "мешок с деньгами" в те времена часто употребляли в прямом смысле, а не как фигуру речи. И иногда эти мешки таинственным образом пропадали. А меня подряжали их найти – за вознаграждение в десять процентов от пропавшей суммы. Пару раз эти десять процентов составили полмиллиона долларов – деньги по тем временам запредельные. Большую часть я удачно вложил… Вот, в сущности, и все.
– А почему подряжали именно вас?
– В первый раз – по чистой случайности. Сумку с деньгами "увели" у моего бывшего однокурсника. А я когда-то, еще в универе, поделился с ним своей теорией сохранения информации. Надо сказать, на неподготовленный слух теория звучит довольно бредово, Пошехонцев меня тогда поднял на смех. А когда его приперло и он не знал, к кому бежать и что делать, вдруг вспомнил мой "бред" и от безнадежности пришел ко мне. Я его сумку нашел. А потом…
Игнат осекся, заметив, что Ника вдруг начала покачиваться – вперед-назад, вперед-назад. И взгляд у нее снова опустел. Несколько минут он, затаив дыхание, ждал, пока она выйдет из транса, потом, повинуясь необъяснимому порыву, вскочил, подошел к девушке и обнял ее за плечи. Здравый смысл подсказывал, что этого делать не следует, что его прикосновение может выдернуть Нику из внутреннего процесса и помешать возвращению памяти, но незнакомому прежде чувству острого сострадания невозможно было сопротивляться. Ника повернула голову и уткнулась лбом Игнату в грудь. Он больше не мог видеть лица девушки, но по ее безмолвному отклику понял, что поступил правильно.
Наконец она отстранилась (тут же вцепившись мертвой хваткой в его запястье) и посмотрела на него.
– Не удивительно, что я так долго не могла ничего вспомнить. Если бы у меня сейчас был выбор, я бы предпочла немедленно все забыть.
Игнат откашлялся и осторожно заговорил:
– Я никогда не был в вашем положении, Ника, но… Простите, мне теперь, наверное, нужно обращаться к вам иначе? Как вас зовут на самом деле?
Она дернула уголком рта – то ли горько усмехнулась, то ли скривилась.
– Не нужно иначе. Пусть будет Ника. Так что вы хотели сказать?
– Мне кажется, что начать новую жизнь – настоящую, полноценную жизнь – невозможно, не простившись со старой. Пока не отболит все, чему положено отболеть, старая жизнь вас просто не отпустит – даже если память милосердно покинет вас. Призраки прошлого имеют обыкновение преследовать нас до тех пор, пока мы не наберемся мужества встретиться с ними лицом к лицу.
Она внимательно посмотрела ему в глаза.
– Хотя вы и не были в моем положении, у меня такое чувство, будто вы знаете, о чем говорите.
– Да. Могу даже как-нибудь рассказать вам – если захотите. Но сейчас ваша очередь.
– Верно. Сейчас моя очередь. – Она выпустила его руку. – Садитесь, Ганя. Боюсь, рассказ получится долгим.
Игнат вернулся в кресло. Ника снова отвернулась к окну и заговорила – монотонно и отстраненно.
– Родом я из небольшого провинциального городка. В пятнадцать лет мне пришлось уйти из дома. По причинам, о которых я не хочу говорить. Достаточно сказать, что я полностью порвала отношения с родственниками и никогда туда не вернусь. Не спрашивайте, почему, хорошо?
Игнат кивнул, потом сообразил, что Ника не видит его кивка, и собрался ответить, но тут она возобновила рассказ.
– Я уехала в Самару. Поступила сначала в колледж, потом в университет. Можете представить себе, чего мне стоило получить образование – в чужом городе, без малейшей финансовой поддержки. Но я справилась. Спала по пять часов в сутки, работала как каторжная, но диплом получила – сначала один, потом второй. Меня взяли в рекламный отдел торговой компании "Страна Изобилия". Это сеть супермаркетов, разбросанных по нескольким регионам. Богатая компания с большими возможностями для карьерного роста. Я намеревалась карабкаться до самых вершин. И дело не только в амбициях. После всех этих лет нищеты в грязных перенаселенных общагах и в убогих съемных квартирах мне хотелось достатка и стабильности. Понимаете?
Игнат снова кивнул, позабыв, что она на него не смотрит, но Ника опять заговорила, не дождавшись его ответа.
– Где-то через год после того, как я пришла в компанию, у меня завязался роман с коллегой. Не слишком бурный – так, раза два в неделю выходили "в свет", потом бойфренд провожал меня и оставался ночевать. Но я им дорожила. Одиночество, знаете ли, способствует привязчивости. Впрочем, о свадьбе никто из нас помышлял. Чтобы создать семью, нужен свой дом, а на него еще нужно было зарабатывать и зарабатывать. В общем, на первом месте у меня стояла работа. Кеша тоже не стремился форсировать события, наши отношения устраивали его и так. До поры, до времени.