— У тебя должно быть много вопросов, — он сел в пол оборота, положив ногу на ногу и протянув правую руку вдоль спинки скамейки.
— Не угадал, — настала моя очередь вести разговор. — Всего лишь один — зачем?
— Что зачем, Марк?
— Зачем ты заставил меня пройти через все это?
— Ты о своем небольшом путешествии? — он ухмыльнулся. — Знаешь, периодически бывает полезно сменить обстановку.
— Хватит пороть чушь! — я выкрикнул последнюю фразу, сам того от себя не ожидая. — Буду краток — я знаю о «коснувшихся», знаю о том, что должен был умереть в Новогреховске и даже знаю, во имя чего. Не могу понять одного — ты же Ангел! Как тебе такое вообще в голову могло прийти?!
— Значит, знаешь, да? — он прищурился и встал, нас разделяла только лавка. — Позволь узнать — откуда?
— Когда-нибудь слышал о том, что все возвращается?
— По-моему, я говорил о том, что карма тоже является вашей выдумкой, — Ангел стал расхаживать взад-вперед, не отводя взгляда от моего лица. — Так откуда, Марк? Кто тебе рассказал, Виктор?
— Да, он.
— Ты ведь понимаешь, что я могу видеть истинный твой «индикатор» под слоем всех грехов извне?
— И как он там поживает?
— Только что появилась точка «ложь», — Петр остановился и скрестил пальцы рук возле своего лица.
— Какая разница, откуда я узнал это?
— До тебя могли неправильно донести мою идею.
— Убить сотни тысяч человек, чтобы остальные стали праведно жить?
— Что делает человека человеком? — Ангел выдержал небольшую паузу. — Конечно, мы можем на эту тему философствовать до утра, но я не хочу слышать лишь твои домыслы. Чистая душа с небольшой щепоткой грехов, словно специи для блюда — вот что такое человек. Прости за грубую аналогию, но если в блюде переборщить со специями, то оно отправляется на помойку. Тебе есть дело до помойки?
— По-твоему, люди за чертой это мусор?
— Разве нет? — Петр сделал удивленное лицо. — Кому какое дело до них? Рай им не светит, только потребляют ресурсы и живут для себя. В прочем, как и до «Озарения».
— И от мусора надо избавиться?
— Что же еще с ним делать? Ты ведь не складируешь у себя дома тонны скопившегося хлама, а выбрасываешь его.
— Разве нет другого способа? Разве ты не мог научить людей?!
— Я сделал попытку, — Ангел глубоко вздохнул. — Десять лет прошло, Марк. Целых десять лет! Хоть кто-нибудь попал в Рай за этот срок? Нет! А знаешь почему? Вы возвели эгоизм в абсолют, променяв чистоту души на ложные надежды!
— Что ты хочешь этим сказать?
— Грехов не семь…
— А восемь, — становилось страшно от осознания этой мысли.
— Попытка обмануть Отца и прежде всего себя… Вера, считавшаяся панацей, оказалась ложью. В какой уже раз, не правда ли?
— Скольких же ты людей погубил! — мне хотелось кричать.
— Я погубил? — он нервно рассмеялся. — Я? Ты так в этом уверен?
— Ты дал возможность «обнуления», не объяснив смысл!
— Смысл?! Смысл был в том, чтобы люди со временем стали лучше! Вместо этого вы обманом попытались заполучить себе место в Раю!
— Если ты знал, что к этому придет, то зачем даровал нам «обнуление»?!
— Естественный отбор — в Рай лжецам дороги нет. Я и подумать не мог, что «обнуление» станет для подавляющего большинства людей первостепенной необходимостью!
— Но получилось так, как оно есть… С такими темпами никто не попадет на небеса!
— Я тоже пришел к этому выводу.
— И ты хотел представить причину смерти грешников ни как переизбыток грехов, а как недопустимость хотя бы одного «обнуления» в жизни!
— Ты уловил суть.
— Но почему нельзя было просто заявить во всеуслышание об этом? Ты же Ангел! Тебя бы послушали!
— А потом «вздернули»? Не горю желанием заявлять о своем возвращении.
— Как тогда люди бы поняли, что «обнуление» это грех?
— С помощью «индикатора», как еще иначе? — видимо, Ангелу показалось, что он произнес что-то очевидное, раз посмотрел на меня таким взглядом. — Ах, да… «Индикатор» — это не просто показатель души, но и связь.
— Какая еще к черту связь?
— Связь между всеми людьми и мной… Стоит мне захотеть, и все вы услышите мой голос в своих головах.
— И в скором времени ты хотел выставить счет, — я непроизвольно опустил взгляд на свой новоявленный «телефон». — Призвать всех, как в день «Озарения», силенок не хватит?
— Можно и так сказать.
— Я до сих пор не вижу логики в твоих действиях — погибли бы сотни тысяч грешников, дальше что? Твой голос в головах людей с пафосной речью о том, что «обнуляться» нельзя возымеет эффект? Многие люди в том же Новогреховске ни разу вообще не «обнулялись»!
— И? Ты думаешь, я должен буду их пожалеть? Как я говорил ранее, они всего лишь мусор.
— Но как ты объяснишь их смерти?
— Карой небесной. Люди будут думать, что слышат голос вернувшегося Отца, который наказал «обнулявшихся» грешников.
— Почему нельзя просто взять и сказать всем с помощью твоего «радио» об истинной природе «обнуления»?
— Что важнее — слова или действия? Смерть тысяч будет показательным примером.
— Но будет же расследование! Люди поймут, что не все грешники в Новогреховске «обнулялись»!
— Ты сам себя слышишь? — Ангел вздохнул. — Марк, ну кто поставит под сомненья действия Отца?
— Что будет с остальными «обнулявшимися», которые еще не пересекли черту? Ты хоть представляешь, какой начнется хаос!
— Просто пообещаю спасение их душ, если они не будут дальше «обнуляться» и грешить, все просто.
— Очередная ложь во спасение?
— Весь мир держится на лжи, так какая разница, от кого она исходит?
— Твоя ошибка привела к краху этого мира…
— Если бы я промедлил еще лет на десять, то возможно. И, в конце концов, «обнуление» — это не ошибка, а инструмент, который позволил понять, чего вы стоите на самом деле.
— Мы — лишь эксперимент…
— Вы те, кто заставил своими действиями уйти Отца из этого мира. Вы те, кто дважды получал шанс на спасение и потерял его. Вы те, кто не заслуживает даже упоминание в летописях мира.
— Так зачем все это? Зачем ты пытаешься открыть для нас Рай, пусть и ужасными путями?
— Потому что из всех вас я был первым на небесах! — его глаза начали намокать. — Отец даровал мне крылья! Я удостоился этой чести, как первый человек, кто смог пройти сквозь Врата. Как впоследствии выяснилось — единственный человек… Перед своим уходом Отец наказал мне следить за этим миром, потому что туда, куда он ушел с остальными моими братьями — мне дороги нет…
— Знаешь, в моей голове не укладывалось одно — как Ангел может быть настолько жестоким и циничным. Теперь все стало на свои места.
— Находишь это смешным? Я лишь хотел доказать Отцу, что достоин места рядом с ним!
— Чтобы он пришел и забрал тебя с собой? Все твои слова о желание сделать людей лучше — чепуха?
— Сделав лучше вас — я стану лучше сам.
— Нет, мой друг, — я медленно сел на скамейку. — Твое место рядом с нами.
— Посмотрим, — Ангел сел рядом со мной. — Один из «коснувшихся» уже в Новогреховске, ждет старта проекта «Грешники».
— А остальные?
— В обработке.
— В смысле, промываешь им мозги своей «ангельской» бравадой?
— Секты всегда в этом мире были в почете, — Петр запрокинул голову на спинку и вытянул ноги. — Я рад, что наконец-то смог кому-то выговориться.
— Представляешь, насколько все было бы проще, если бы Виктор согласился на «обнуление»?
— Когда я приходил к нему в первый раз — во мне еще жила вера на другой исход. Я действительно хотел «обнулить» Мракова.
— Чтобы заручиться его поддержкой?
— Да. Хорошо, что он не согласился.
— Почему?
— Иначе не было бы Новогреховска.
— Думаю, что все же люди когда-нибудь пришли бы к нечто подобному.
— Несомненно, — Ангел поднял свою голову. — Вопрос лишь во времени, которое бы понадобилось для этого.
— Может, в этом случае ты бы придумал другой способ привести людей в Рай?
— Может.
Минутная тишина выдалась на удивление тяжелой.
— Почему ты оправил меня в город грешников таким сложным путем?
— Ты… Умнее, чем остальные мои «последователи».
— Ты не откажешься от своей идеи?