— Вы думаете, что только в Сингане? — хмыкнул Ориан. — Могу вас разочаровать, Могуй гораздо ближе к вам, чем вы думаете. А конкретно — может в десятке, а может и в сотне лиг около Угура. То есть под вашим боком.
— С чего вы взяли? — старец выпучил глаза так, как будто его мучал многодневный запор.
— У Искореняющих тоже везде есть свои глаза и уши, — оскалился Ориан. — А вот то, что он не безобразничает в окрестностях Угура, а, по вашим словам, зверствует только в пограничной провинции, наводит на определенные мысли. И весьма интересные.
— Вы думаете, мы как-то связаны с порождением Диюя? — спросил Ен.
— Кто знает, — пожал плечами Ориан. — И кстати, порождением Диюя эта тварь не является. Так что можете сколь угодно крутить свои колотушки над головой, распевая заклинания, демона этим вы не отпугнете. Наоборот, ему будет приятно жрать монахов под народные мотивы.
— Не святотатствуйте, — нахмурился Ен.
— Иначе что? По мне проедется колесо дхармы и размажет меня по мостовой? — издевательски сказал Ориан. — Да бросьте, мастер. Все мы прекрасно знаем, что Могуя молитвами не победить. Не тот случай. Тварь чхала на верования разумных. Разве что альваро как-то могли ее обуздать.
— Альваро? — нахмурился Ен. — Вы уверены?
— Да. Уверен.
— Альваро здесь побывали неделю назад, — сказал Ен. — Потребовали встречи с Императором.
— И куда они потом направились? — напрягся Ориан.
— Прямиком на колья. Сушиться на солнышке.
— На колья? — удивился маг.
— Да. Эти наглые существа, получив отказ, попытались проникнуть в запретный город, нарушив наши законы. А по ним такая попытка карается смертью.
— Зачем они хотели встретиться с Императором?
— Мне неизвестно. Но кое-что все-таки есть. Пойдемте за мной.
Настоятель вывел их из храма. У Ярсгара аж заслезились глаза, когда он попал на яркое солнышко после темени залы.
— Гордитесь, — шепнул Ориан спутникам. — Мало кто может попасть на территорию монастыря.
— И это правда, — сказал Ен, не оборачиваясь. — Тем более чужаки.
— Чтобы не увидеть того, что не следует? — спросил Ориан на ходу.
Ен ничего не ответил, все так же продолжая идти вперед. А Ярсгар продолжал глазеть по сторонам, все больше и больше открывая рот. Они прошли по зеленому садику за храмом, вышли мимо плаца… Оказывается, вот оно то самое место, где монахи храма тренируют свои навыки! На довольно большой площадке было оранжево от монашеских одеяний. И монахи тут явно не богам молились — вон один с шестом атакует безоружного другого, вон пара сцепилась в рукопашном бою, еще один отжимается на пальцах рук вниз головой… Короче, все заняты делом.
— Что, нравится? — хмыкнул Ориан, наблюдая за ним. — Это одна из лучших школ рукопашного боя на Изначальной.
— Лучшая, — уточнил так же Ен.
— Ну, не буду спорить, — примирительно сказал Ориан, усмехнувшись.
— А зачем монахам, миролюбивым людям, нужно учиться бою?
— Затем, юноша, что монахи, проповедуя учение, ходят по таким местам, где водятся люди с плохой дхармой, — сказал Ен. — И иногда приходится за себя постоять, дабы выжить и продолжать нести истинный свет людям.
— У вас же вроде как сказано про непротивление злу насилием? — поддел Ориан.
— А кто говорит о насилии? — переспросил Ен. — Непротивление не означает слабость, в том числе и физическую. А чтобы нести учение людям, монах должен сохранить его в себе. Это не запрещено.
— Сплошная казуистика, — хмыкнул Ориан. — То есть возможность вывернуть любое писание в свою пользу в зависимости от ситуации. Помню, как один монах из тех, что блюдут пост, окрестил жареного поросенка рыбой и преспокойно его уплел, ибо имя, данное волей Единого, и есть единственно правильное и отражающее суть вещей.
Ярсгар невольно улыбнулся.
— А что они у вас все немые? Ни звука, ни выкрика на додзё, ни стона? Вы им там языки что ли отрезаете? — не унимался Ориан.
— Нет. Просто уста должны нести только свет учения и его слово. Остальные — не для произношения, — сказал Ен. — Ну все, мы пришли.
Они остановились у приземистого здания с такой же вычурной крышей.
— Прошу за мной, — кивнул Ен.
Они вошли внутрь, и Ярсгар подумал, что попал в какой-то эквивалент казармы, только в ее более спартанском варианте, как в ночлежке. Ровные ряды циновок были разложены на дощатом полу.
— Это так у вас живут послушники? — спросил Ориан, оглядываясь вокруг.
— Да.
— Что же, у них нет личных вещей? — сказал маг, пробираясь по проходу между циновками.
— Монах не имеет права иметь вещей, только то, что необходимо ему для выполнения его миссии, — ответил Ен, отпирая дверь в конце зала.