И не он один. Значительная часть 172 млн американцев чувствовала ровно то же самое. Американцы были злы на русских, и не просто злы, а напуганы, шокированы, ошеломлены, изумлены и откровенно поражены – они чувствовали зависть и панику. Ведь эти самые русские – нация, по распространенным представлениям, порабощенных коммунистов, причем настолько отсталая, что не могла сделать даже нормальный холодильник, потерявшая от 16 до 20 млн граждан к концу Второй мировой войны (всего 12 лет назад) и оставшаяся с разрушенными городами и экономикой, – только что успешно запустили в космос первый в мире искусственный спутник, а главное, сделали это раньше американцев.
Этот космический аппарат имел имя, которое советская пресса разнесла по миру после успешного запуска в тот потрясающий октябрьский день. Его назвали «Спутник», то есть «попутчик», или «товарищ по путешествию» планеты Земля. Это была тщательно отполированная герметичная алюминиевая сфера массой 83,6 кг, которая каждые 96 минут делала оборот вокруг земного шара по эллиптической орбите с невообразимой скоростью – почти 8000 м/с. Периодически «Спутник-1» проходил высоко в небе над Соединенными Штатами, включая и подъездную дорожку к дому Алана Шепарда. Он величаво проплывал по американскому небу, невозмутимый, недостижимый, и перехватить его было невозможно – предельно убедительная и безумно наглядная демонстрация советского технического превосходства в самый разгар холодной войны. Неудивительно, что Шепард был мрачен. Что еще хуже, как только «Спутник-1» достиг орбиты, на нем раскрылись четыре штыревые антенны, и два радиопередатчика на борту начали безостановочно передавать в эфир короткие сигналы, предназначенные на Земле всем, у кого под рукой имелся подходящий приемник. Это бесило еще сильнее. Похоже, советские конструкторы намеренно выбрали частоту сигнала с расчетом простоты приема любым радиолюбителем, потому что уже через несколько часов чуть ли не все теле- и радиостанции США и большей части планеты ретранслировали эти бесконечные бип-бип-бип, пока маленький металлический шар раз за разом облетал мир, словно это был советский победный клич. А он продолжал передавать сигнал три долгие недели, пока не сели аккумуляторные батареи.
Успех «Спутника-1» стал сигналом к началу беспрецедентного самобичевания и истерики в американской прессе, и не только потому, что это был очевидный технический триумф СССР, но и потому, что это событие буквально за одну ночь сделало граждан США абсолютно беззащитными перед другими, уже не мирными советскими устройствами, летающими с ужасающей скоростью на недостижимой высоте прямо над их головами. Линдон Джонсон, бывший тогда лидером демократического большинства в сенате, очень выразительно обрисовал, как русские бомбы будут падать из космоса, «подобно камням, которые бросают дети»[64], и никто не сможет этому помешать, а будущий президент Джеральд Форд, в то время конгрессмен от республиканцев, неистово расписывал, как советские термоядерные боеголовки «прилетают с гиперзвуковой скоростью»[65] в любую точку Земли. Еще один сенатор Генри Джексон заявил, что запуск Спутника поставил «вопрос жизни и смерти для нашей страны и свободного мира»[66] и потребовал от правительства США немедленно объявить «Национальную неделю позора и опасности». В первые же сутки маленький пищащий советский шар четыре раза пересек американский континент, что еще более усилило панику. Пожалуй, лучше всех настроение нации – или, скорее, национальную травму – выразил знаменитый писатель-фантаст Артур Кларк, автор вышедшего позднее романа «2001: Космическая одиссея» и соавтор сценария одноименного фильма: день, когда «Спутник-1» начал кружить над планетой, заявил он, стал днем превращения Соединенных Штатов во второразрядную державу[67].
Ситуацию еще больше ухудшало то, что идея запуска спутников в космос считалась американской, поскольку еще в 1955 году не кто-нибудь, а сам президент Эйзенхауэр объявил, что США запустят спутник и это будет вкладом Америки в так называемый Международный геофизический год. Реализация этого проекта планировалась на 1957–1958 годы и предполагала участие 67 стран, в том числе и СССР. Каждая страна должна была внести свой вклад в виде значимых научных исследований, в частности в сферах океанографии, метеорологии, космического излучения, северных сияний и гравитационного поля Земли. Эйзенхауэр тогда поручил запуск американского спутника военным морякам, несмотря на возражения двух других видов вооруженных сил, безуспешно пытавшихся доказать, что их ракеты намного лучше и надежнее, чем Vanguard моряков, и лучше справятся с задачей. Когда «Спутник-1» был запущен, а ВМС все еще работали над своим заданием, Эйзенхауэр не только безнадежно недооценил гнев публики по этому поводу, но и принизил его значимость. Он небрежно заявил, что «Спутник не усиливает моей тревоги ни на йоту»[68], и продолжил играть в гольф, недоумевая, почему вокруг «маленького шарика в небе»[69] поднялся такой шум.
69
'NASA's Origins and the Dawn of the Space Age', Monographs in Aerospace History 10 (NASA) https://history.nasa.gov/monograph10/onesmlbl.html.