"Будет просить чин или титул", - подумала Юрьевская и понимающе кивнула.
- Коронация Государыни Екатерины Алексеевны проходила 7 мая 1724 года, продолжил Филиппов. - В 10 часов состоялся Выход Государя и Государыни в Успенский собор. Затем под песнопения и колокольный звон государь император Пётр Алексеевич возложил на коленопреклонённую Государыню порфиру и корону.
- Постойте, господин Филиппов, это что, Екатерина стояла перед супругом на коленях?
- Совершенно, верно, Ваша Светлость. Данный обычай соблюдался и во время коронаций Марии Фёдоровны и Марии Александровны. Однако, Елизавета Алексеевна и Александра Фёдоровна принимали корону стоя.
- И чем объяснить такое различие?
Видно было, что вопрос поставил епитропа в тупик. Нахмурившись, он на минуту задумался, поглаживая бороду, затем ответил:
- Все подробности церемонии устанавливает правящий монарх. Могу предположить, что Александр Павлович и Николай Павлович хотели таким образом выказать особое уважение к своим супругам.
Княгиня довольно улыбнулась. Уж она-то на колени не встанет. Саша выкажет ей особое уважение.
- Да вы садитесь, господин действительный статский советник, - предложила она.
- Покорнейше благодарю, Ваша Светлость. Филиппов грузно уселся на стул, стоящий возле небольшого стола напротив дивана.
- А разве Пётр Алексеевич не относился с большим уважением к своей супруге?
- Думаю, основной причиной коронации была забота Государя о будущем своих дочерей Анны и Елизаветы. Для присвоения дочерям титулов особ императорской крови необходимо, чтобы оба родителя были императорами. А Екатерина Алексеевна, как Вы знаете, не была благородного происхождения.
Слова Филиппова дошли до глубины души княгини. Неравный брак не давал её детям прав на престолонаследие. Её коронация должна была предоставить эти права и придать им статус великих князей и княжон. Если уж Екатерине, то ли кухарке, то ли прачке удалось обеспечить будущее своих дочерей, одна из которых стала императрицей, почему бы не сделать это ей, природной русской княжне, прямому потомку Рюрика в двадцать седьмом колене? Тем более, что император обожает её Гогу.
На лице у княгини появилось мечтательное выражение. Она живо представила сцену своей коронации. Она – в роскошном, расшитом золотом платье, император надевает на неё сверкающую бриллиантами корону, Гога провозглашается наследником…императором Георгием I.
Филиппов с пониманием глядел на молодую женщину.
- Что ж, господин действительный статский советник, вы хорошо потрудились, - сказала она с довольной улыбкой.
- Рад что смог угодить Вам. Изволите посмотреть рисунки коронационных платьев?
- Как Вы и рисунки привезли?
- По моей просьбе профессор Императорской Академии Художеств Чистяков Павел Петрович послал со мной одного из своих учеников Андрея Рябушкина, который сделал карандашные рисунки. На каждом рисунке подписано, чьё платье изображено.
Филиппов раскрыл папку и разложил на столе рисунки альбомного формата.
Княгиня подошла к столу и с интересом принялась разглядывать рисунки. Филипов, увидя, что она стоит, также встал.
- А что это за вышивка на платье Екатерины Первой? Почему на нём нет кружев? Почему такая широкая юбка у платья Екатерины Второй? – посыпались вопросы возбуждённой молодой женщины.
Филиппов, улыбаясь, приготовился отвечать, но его прервал появившийся в дверях секретарь:
- Ваша светлость, к Вам Его Императорское Величество!
В кабинет вошел стройный пожилой мужчина высокого роста в преображенском мундире с красными лацканами и золотыми фельдмаршальскими эполетами.
Филиппов склонился в поклоне. Княгиня метнулась к императору с рисунком платья Екатерины Первой.
- Саша, ты посмотри, какую прелесть привёз господин Филиппов из Москвы!
Император посмотрел на рисунок.
- Очень недурно. Красный цвет – символ державности. Но шитьё советую сделать золотое, а не серебряное, и в русском стиле, - сказал Александр. – Господин Филиппов, я найду способ вознаградить ваши труды.
Филиппов, стал отступать назад, по-прежнему склонившись в поклоне. Он ещё не успел скрыться за дверями, как в них вбежал мальчик лет восьми с круглым упитанным лицом, одетый в черкеску с глазырями.
А вот и мой Гога! — воскликнул Император, поднимая в воздух мальчугана и беря на руки. — Скажи-ка нам, Гога, как тебя зовут?