- Добавьте ещё - Екатерина Третья, - иронически добавил генерал.
В обществе упорно циркулировали слухи о том, что Екатерина Долгорукая, которой император пожаловал титул светлейшей княгини Юрьевской, добивается коронации.
Почувствовав, что разговор принимает опасный оборот, Берд решил переменить тему и обратился к молодому флигель-адъютанту:
- Что интересного пишет The Times, любезный Владимир Сергеевич?
- NIHILSTS IN ENGLAND AGAINST THE EMPEROR OF RUSSIA, - зачитал вслух заголовок молодой человек. - The International Committee of Nihilists in London announced that the Czar had been condemned to death.
- Опять эти нигилисты! Поверьте, господа, у меня название "нигилист" ассоциируется со словом "глист", - прокомментировал Барятинский.
- Очень верно подмечено, князь, - ответил генерал. - Как глисты поражают и разрушают организм, так и нынешнее общество поражено разрушающим его изнутри нигилизмом. Подумать какое разительное отличие от предыдущего царствования! - генерал кивнул в сторону портрета Николая Первого и продолжил:
- Николай Павлович начал своё правление, подавив бунт и установив на последующие годы спокойствие, а чем дольше правит Александр Николаевич, тем неспокойнее в стране. Судите сами, - генерал встал и начал прохаживаться, перечисляя и загибая пальцы.
- 1866 год - первая попытка убийства императора - покушение Каракозова; 1867 год - покушение Березовского в Париже; 1879 г. - покушение Соловьёва; в том же году - взрыв императорского поезда под Москвой, по ошибке был взорван свитский вагон; 1880 - взрыв в Зимнем Дворце, погибло десять человек охраны, императора спасло то, что он опоздал на обед. Итого - пять покушений! - генерал показал ладонь с загнутыми пальцами. - А ведь ещё были покушения на военного министра Лорис-Меликова, харьковского губернатора князя Кропоткина, полицейских и жандармов.
- Следует добавить, любезный Николай Николаевич, что во время пребывания в Париже некая гадалка предсказала Государю, что он переживёт шесть покушений, - сказал Барятинский.
Берд, которому тема разговора явно не нравилась, встал, вытащил из кармана жилетки золотую луковицу часов, открыл крышку и объявил:
- Господа, уже двенадцать часов, я должен приступить к выполнению своих обязанностей старшины.
Он захлопнул крышку и направился к выходу из гостиной, в игорный зал. Настоящая игра там начиналась после двенадцати, а для того, чтобы отсеять мелких игроков, дежурный старшина в это время налагал в пользу клуба штрафы, которые увеличивались каждые полчаса.
Князь Барятинский, генерал Вельяминов, граф Ланской поднялись на третий этаж в игорный зал, который называли инфернальным из-за крупных ставок и проигрышей. За длинным, покрытым зеленым сукном столом, уже сидели игроки в баккара. Несколько небольших круглых столов были заняты игроками в вист и ломбер, два таких же стола был незаняты. Компания расположилась за одним из них. Вельяминов, прежде чем сеть, положил на стул свой платок: согласно примете это должно было принести удачу. Бросили жребий - метать выпало Ланскому. Каждый взял и вскрыл запечатанную колоду карт. Ланской объявил ставку в пятьсот рулей и, вынув из бумажника пять сотенных купюр, положил их на стол. Барятинский и Вельяминов вытянули по карте, положили их рубашками вверх. Барятинский пошёл ва-банк, генерал поставил триста. Ланской, слегка поклонившись понтёрам, подрезал колоду и начал метать атласные карты. На левом указательном пальце у него сверкал бриллиант в золотой оправе.
На первой прокидке налево от банкомёта выпала восьмёрка, направо - дама. Барятинский открыл карту - оказалась шестёрка, у генерала - десятка. На второй, третьей, четвёртой прокидках карты опять не совпали. Игра не шла. Лицо банкомёта оставалось бесстрастным, но на высоком лбу выступили капли пота, выдававшие волнение. Делая пятую прокидку, он неловко дёрнул рукой, карта полетела со стола и легла на пол лицом вверх - это был трефовый валет. Ланской побледнел. Уронить на пол карту чёрной масти означало верный проигрыш и несчастие.
- Господа, - сказал он, - прошу меня заменить.
Барятинский и Вельяминов переглянулись.
- Нет, граф, - сказал генерал. - Мы уговаривались банкировать по шесть талий. - Извольте продолжать.
- Тогда позвольте взять другую колоду, - спросил Ланской.
- Конечно, любезный Владимир Сергеевич, - участливо сказал Барятинский. - Позвольте я сам подрежу.
Он распечатал новую колоду и своей картой разделил её на две части, поменяв их местами.