Такое положение дел меня решительно не устраивало. Как и других собратьев. Что там говорил Маркус, тренировать концентрацию? Я и так этим занимался и определенный результат трудов уже заметил. Будем продолжать. С этими мыслями я решительно пошел в сторону своей комнаты. Многие братья сделали также, хотя и не все смогли дойти до койки – силы банально закончились. Пятеро так и остались на поляне рядом с Маркусом, который спокойно уселся на газончик, закрыл глаза и больше никак на нас не реагировал. Еще четверо братьев попадали на разном расстоянии к общежитию. Не так все и критично, из семнадцати бойцов половина уже была в состоянии передвигаться. Командный дух это безусловно отлично, но ситуация критическая, сейчас стоит позаботится о себе.
Следующие два дня для меня стали сплошным изматыванием. Состояло оно из двух пунктов: попыток прорваться сквозь темную комнату (без каких либо успехов) и физических упражнений в перерывах. Я без остановок пытался прорваться сквозь тьму. Тот факт что я смог сосредоточится до такой степени – это определенно успех. Но что дальше? Умом я понимал, что это состояние отнюдь не есть конечным искомым результатом, но какого либо улучшения вообще не наблюдалось. Перед глазами упорно стоял мрак и хотя он приносил чувство покоя, давал возможность по крупицам восстанавливать силы, изменений не происходило.
Когда головная боль становилась уже нестерпимой, делал простые физические упражнения. Отжимался, приседал, прогуливался недалеко от дома. Они напротив давали ощутимый результат с каждым часом. Вначале я едва смог дойти до постели, истратив почти все свои силы. Пот стекал с лица, ноги были ватными, сердце бухало в груди. Общее состояние мало отличалось от марафонского бегуна после особо изматывающей гонки. В конце первого дня я снова отважился сделать «прогулку» к Маркусу. Легче если и стало, то совсем незаметно, но практика залог успеха. Второй день после ночи «медитаций» начался для меня с отличного самочувствия. Сделал десяток пробных отжиманий, усталость не пришла. Воодушевившись я снова вышел на «прогулку» и выяснил, что энергии на это расходуется намного меньше. Я все больше свыкался со своим новым телом, контроль сил улучшился. Чувствовал, что поляна, стоящая посредине нашей условной буквы «П» не есть для меня пределом. Другие братья так же выходили на улицу. Многие доходя до поляны садились и набирались сил для дальнейшего движения. Всего трое человек имели уверенность как и я, проходить туда и обратно на одном дыхании.
Наполнившись азартом я решил дойти до особняка впереди, который закрывал наш внутренний дворик. Расстояние к нему было локтей в сто, вдвое больше чем к Маркусу и поляне, но я ведь доходил туда – обратно еще вчера, должно получится. И оно получилось. Слабость начала подступать уже на половине пути: снова ватные ноги, снова тошнота и легкие работают как кузнечный горн…
В итоге я смог вернутся на полянку к Маркусу с другой стороны. Сил оставалось буквально на пару шагов, которыми я кое как воспользовался для отхода с дороги. Упал прямо там где стоял на газон, не заботясь ни о чем. Я не заметил ошеломленный взгляд большинства братьев, не заметил парочку совсем уж шокированных, с большими круглыми глазами неверия. Не заметил и то, что Маркус открыл глаза и поглаживал свой топор, задумчиво поглядывая на меня. «Всего за три дня жизни в Обители, кто то смог пройти так далеко. Как такое может быть? Ведь все мы в равных условиях. Почему я с трудом могу дойти до полянки, а этот брат втрое дальше меня?» Такие мысли были у многих. Как и спортивный азарт, ближайшая цель и желание догнать и улучшить мое достижение. Мне было все равно, сил не хватало даже на поворот головы. Только сон спасет меня…
Когда я открыл глаза, было утро. Самочувствие было нормальным, ничего не болело и не отваливалось вопреки ожиданиям. Ноги немного затекли от длительного лежания там где придется, нужно подниматься и делать разминку. Маркуса рядом не было, видимо отлучился по каким то своим важным делам. Вскоре он вернулся вместе с учителем Сатоку, поклонился и оставил его на полянке.
Я так же подошел к учителю поздороваться и получил немного удивленный взгляд.
– Доброе утро, младший, – ответил он мне. – Скажи, почему ты с самого утра на улице? Неужели спать на траве удобнее чем в постели? Я понимаю, обстановка у нас скромная, но все же дом остается домом.