Бирюзовый луч, подобный тому, что привел нас сюда, снизошел вновь, отправляя двух братьев в путешествие. Обратная дорого домой, в Талдур. В пещере вновь в одиночестве оставался лишь страж, многие сотни лет стерегущий наследие прославленной империи. Никто уже не мог услышать его последние слова: "Обязательно увидимся вновь. К тому времени вы должны стать гораздо сильнее. Иначе память о империи исчезнет в водах времени."
* * *
Килларас устал. Многие годы он работал не покладая рук, многих сил ему стоило выложить сеть, казалось безупречную. Оставалось лишь протянуть руку, сжать кулак и получить, Искру Фонтана. С ее силой, наконец, стало бы возможно получить преимущество в извечной борьбе. Все испортила банальная небрежность. Жалкие черви, величаво назвавшиеся Домами, возомнили себя богами, стали вести себя подобно ему самому. Но если у одного из капитанов легионов бездны были для этого основания, то у червей, естественно, нет.
Вначале один раскидал огромное преимущество неожиданности и численный перевес ради удовлетворения собственного тщеславия, за что был наказан весьма сурово, даже по меркам Киллараса. В результате Спарта избежала уничтожения, а из Обители Кносс не удалось получить Искру. Второй же, в потугах исправить оплошность и подлизаться к хозяину, в итоге и вовсе уничтожил все свое подразделение. Если бы ушлая букашка не спряталась в Доме Боли, Килларас лично приговорил бы его к безумной агонии страданий, не на одну тысячу лет. Что ему, практически вечному, несколько сотен лет. Однако мы отвлеклись.
Высокий, под двадцать локтей, демон обладал статью, которую не изображал ни один скульптор. Красота Аполлона, мышцы Атланта и прочих силачей блекли рядом с бронзовой кожей этого мужчины. Он предпочитал внешний вид человека, так было легче контактировать с другими измерениями, однако все равно выглядел весьма экстравагантно. В ушах демона были не просто серьги, а целые вереницы, свободно свисающие ниже плеч. Борода переливалась пурпурно - фиолетовыми языками пламени. Один взгляд на это пламя существа неподготовленного сулило мгновенное безумие. Те же, кто имел достаточно уверенности и сил защитится, все равно не могли выдержать потусторонний жар. Ничто не могло сравниться с могуществом бездны! Лицо в общих чертах повторяло человеческое. Шесть рогов создавали некое подобие прически. Когда Килларас испытывал сильные эмоции, можно было увидеть сияние одного, или нескольких из них. Но самым страшным у демона были глаза, обладающие свойством кражи души.
Килларас прямо сейчас выходил во двор собственного, небольшого по меркам демонов, замка. Кроваво - красное небо иногда кровоточило дождем, и почти всегда сверкало молниями. Как прекрасно было вновь вдохнуть свежий воздух!
- Каковы наши дела, оружейник?
- Все, как и приказывали. Готовимся к наступлению.
Командир воинства и его подчиненный еще некоторое время обсуждали планы, в то время, как солдаты Киллараса построились на поклонение своему господину. Демоны, не смеющие воспроизводить ни звука, вытянулись по струнке. Стоять им доводилось многие часы, дни и даже месяцы: Столько, сколько пожелает их господин. Любой шум в строю воспринимался как неуважение, приводивший к смерти. Но сегодня именно шум принес разнообразие в стройные рамки бытия Киллараса.
- Что такое? Кто посмел??
Сила перемещения демона была такова, будто он разорвал пространство, исчезнув посреди крепостной стены и возникнув внизу. Группа демонов солдат вжалась в себя, готовясь умереть. Молить о жалости Киллараса было бесполезно. Один из солдат, впрочем, не обращал никакого внимания на господина. Он кашлял, изрыгая кровь, огонь его угасал на глазах. Спустя минуту плоть буквально слезла с костей, безобразный труп повалился на вулканическую землю бездны. Килларасу не понадобилось слишком много времени, чтобы понять что произошло.
- Любопытно. Значит, кто то нашел наследие нашей славы. Более того, он даже умудрился вскрыть "Аквамариновый гроб Хишриса". Неужели новая фигура на доске?
* * *
В бескрайнем океане собирался шторм. Так было вчера, так будет завтра, и еще многие годы после. День сменял ночь, осень приводила за собой зиму, чтобы даже самые лютые морозы растаяли перед ласковой весной, но ничто не могло смирить этот шторм. Семья пыталась усмирить ее боль и гнев, но это было невозможно. До сегодняшнего утра.