Казалось, Гриша не мог оторвать взгляда от седого иностранца. Он совершенно впился в него глазами, стискивал Степкино плечо. А немец не отворачивался и не уходил, как в тот раз, когда Степка глазел на него возле двадцатого дома. Он тоже как будто не в силах был отвести взгляда от глухонемого мастера.
Вдруг, резко повернувшись, Гриша быстро зашагал прочь. Седой иностранец нахмурился и неожиданно зашагал за ним следом. Степка видел, как барон, привставая на цыпочках, вытягивал шею и задирал голову, чтобы не потерять Гришу в толпе. Он явно не хотел упустить мастера из виду, и в каждом движении его, в каждом взгляде Степке чудилось что-то недоброе.
Добежать до соседнего поста, где дежурил Олег Треневич, было делом нескольких секунд.
— Олежка, очень прошу… — зашептал Степка, — Мне надо уйти. Останься за меня.
— Куда ты? — успел только спросить изумленный Олег, а Степка уже несся по улице в ту сторону, куда ушли барон и Гриша.
Вскоре он увидел их. Гриша шагал торопливо, не оглядываясь, а иностранец не отставал от него, стараясь скрыться за спинами прохожих. Вот они свернули в переулок — сначала Гриша, а за ним иностранный турист; вот немец почта нагнал глухонемого мастера, но, увидев идущего навстречу человека, шагнул в какой-то подъезд. Степка тоже спрятался в соседнюю подворотню. Он видел, как барон вышел из подъезда, огляделся и опять поспешно зашагал за Гришей, который успел уйти довольно далеко.
В конце переулка иностранец догнал Гришу. Степка увидел, как мастер обернулся, отпрянул назад и сделал какой-то жест. Но Степка не разглядел, что этот жест означал. Ему только стало вдруг ясно, что Гриша и этот заграничный гость хорошо знают друг друга. Эх, жаль, что у Степки не было с собой бинокля! В бинокль можно было бы издали, незаметно наблюдать за этим приезжим бароном! В бинокль можно было бы различить каждый жест, каждое движение пальцев…
Сердце у Степки стучало и билось частыми торопливыми ударами. Оно словно подгоняло мысли, которые суетливо прыгали и метались, опережая одна другую. Если они сейчас свернут направо, то, значит, пойдут на Садовую. Тогда можно успеть забежать в отрядную комнату и взять бинокль… Если же налево… Но налево — Почтовая, большая людная улица, а этот барон, кажется, не хочет, чтобы его видели с Гришей…
Глухонемой мастер и идущий чуть позади него немец свернули направо. Степка выбежал из подворотни и помчался что было духу по переулку. Если этот немецкий барон задумал что-то недоброе, то можно было в любую минуту позвать на помощь — ведь милицейский свисток висел у Степки на кисти руки.
Когда Гриша и барон свернули на Садовую, Степка сначала подумал, что мастер поведет иностранца к себе домой. Но Гриша прошел мимо ворот четырнадцатого дома. Здесь барон снова догнал его и сделал несколько жестов. Он, оказывается, знал азбуку глухонемых. Степка увидел, что иностранец приказывает мастеру идти к монастырю. Степке показалось, что Гриша хочет возразить. Однако, подумав, он кивнул.
Медлить было нельзя. Как только Гриша, а за ним барон миновали ворота двадцать третьего дома, Степка шмыгнул в арку и опрометью кинулся в красный уголок. Промчавшись мимо дежурных — Оли и Тани, — он влетел в отрядную комнату, сорвал с гвоздя бинокль и понесся прочь.
— Степа, ты куда? — закричала вслед ему Таня, но он уже взбегал по каменным ступенькам.
Глава двенадцатая
Надо было мчаться со всех ног, чтобы кружным путем, через переулочек добежать до монастырских развалин раньше Гриши и барона. И Степка бежал, задыхаясь, чувствуя, как капельки пота струйками стекают по спине, по лбу, по груди…
Вот и конец переулка. Вот и последние окраинные постройки, деревянные домики за палисадниками, из-за которых выглядывают желтые мохнатые головки золотых шаров. Вот и поле, а за ним — мрачные развалины старинного монастыря.
Через поле, напрямик, Степка не побежал. Он свернул налево, к тропинке, что вилась за зеленым частоколом буйно разросшегося кустарника. Здесь он, наконец, остановился и отдышался. Теперь-то наверняка он успеет добраться до монастыря раньше Гриши и загадочного туриста из Гамбурга.
Выглянув из-за куста, Степка зорко огляделся. Ни глухонемого мастера, ни барона не было видно. Степка испугался. А что, если они заметили его? Что, если немец изменил свое намерение и они отправились куда-нибудь в другое место? Может быть, лучше было взять с собой еще кого-нибудь из ребят? Но едва он подумал об этом, как из-за домиков у края поля появились две фигуры: одна чуть впереди, другая — сзади. Степка поспешно навел на них бинокль. Да, это были Гриша и турист-иностранец.