– Ник, неужели рептилоиды в системе? – то ли озабоченно, то ли восторженно шепнул Никите на ухо профессор, когда они проходили мимо военных.
– Вот сейчас и узнаем, – Никита не разделял его воодушевления.
В последнее время в сети, особенно в академической среде, активно обсуждалось мнение, что рептилоиды давно вымерли и угрозы человечеству много лет не существует, а военное управление в Колониях нужно только для того, чтобы нувориши с Земли могли контролировать всю остальную цивилизацию. Как основной аргумент, сторонники этой теории, использовали полное отсутствие активности за периметром пограничных баз, и даже предлагали организовать экспедицию к ближайшим неисследованным мирам – но дальше общественных дискуссий это никогда не уходило.
По мнению Никиты, сторонники этой теории только мутили воду, зачем-то пытаясь отыскать старого врага и навлечь новые беды на человечество. Как говорит древняя мудрость – «не буди лихо, пока спит тихо». К пропагандистским фильмам и скуке пограничной службы можно было относиться как угодно, но о новой войне с рептилоидами страшно было даже думать. А если все же длинные черные корабли штурмового флота ящеров вновь когда-нибудь появятся на краю ойкумены, Никита очень надеялся, что в это время будет уже где-нибудь на границе Метрополии.
Под пристальными взглядами десантников они быстрым шагом прошли остаток площади и зашли в комендатуру. Вдоль стен, за пультом контроля периметра внешней сети спутников сидела дежурная смена астролокации, усиленная срочно вызванными отпускниками – Агате повезло что ее смена только закончилась. Вдали, в рубке экстренной кросс-релятивной связи, толпилось около шести человек, и, насколько Никите удалось рассмотреть, в одном из шлемофонов секретного канала, за спиной командира БЧ связи и управления стоял полковник Кудасов – комендант всей заставы.
Над главным информационных голокубом в центре помещения мерцала довольно детальная проекция части планеты – Никита сразу узнал Доломанский хребет по характерным, как-будто покосившимся и съехавшим с вершин к земле, кратерам давно потухших вулканов, среди округлых осыпавшихся от старости пиков. Здесь тихо переговаривались между собой командир единственного в системе военного корабля – пограничного эсминца «Стерегущий» – капитан третьего ранга Марат Минниханов и капитан Мураев – руководитель вспомогательных служб, и его, Никиты, непосредственный начальник. Чуть поодаль от них, заложив руки за спину и пристально глядя на голограмму, широко расставив ноги и источая маскулинную уверенность в себе, как одинокая невозмутимая скала, возвышался Нефедов.
– Зайцев, наконец! – неожиданно ласково и с заметным облегчением всплеснул руками Мураев, едва увидев из-за плеча Минниханова Никиту.
Приветствие не по уставу от этого крючкотворца и карьериста, да еще и протянутые в приветствии ладони выдавали в нем чрезмерное волнение, что только добавляло градуса в итак излишне раскаленную атмосферу напряженности. Никита почти физически ощущал давление спертого до предела взвинченными эмоциями воздуха.
– Клим! – Мураев больно впился пальцами Никите в плечо и развернул его в сторону Нефедова, тут же, словно вспомнив про Войцеховского, обернулся к замешкавшемуся старику: – Профессор, идемте!
Нестройной группой они двинулись вслед за прапорщиком, уже уверенно шагавшему в сторону диспетчерской. Здесь было пусто – ни дежурного, ни телеграфистки, только пульт тревожно мигал красными лампами пропущенных вызовов.
– Это все один и тот же сигнал, – пояснил Мураев, прочитав немой вопрос в глазах Войцеховского. – Передается непрерывно вот уже сорок минут с одинаковым интервалом в тридцать секунд и продолжительностью в десять.
– Гамма-волны! Сигнал бедствия? – тут же заинтригованно предположил профессор.
– Мы все тоже так предположили, но сигнал идет отсюда, с планеты, – кивнул головой Мураев и назидательно поднял указательный палец. – И послушайте вот это!
Он перещелкнул один из тумблеров и комнату наполнили монотонный глухой стук, в котором едва угадывалась какая-то мелодия.