Католики и протестанты видят значение Павла совсем по-разному. Для протестантов (по крайней мере, исторически, мы не уверены в теперешнем положении дел) интерпретация теологии и языка Павла является основополагающей для понимания христианства. Для католиков это не так. Хотя они считают Павла святым, а его письма Священным Писанием, они не сделали Павла центральной фигурой, как протестанты.
Это различие легко прослеживается в истории протестантского и католического богословия со времён Реформации. Но мы проиллюстрируем это, т.с. автобиографически.
М. Борг: я вырос в Лютеранской форме христианства, и у нас Павел был важнее Иисуса. Конечно, ни один из моих пасторов или учителей воскресной школы никогда не говорил этого. Действительно, они были бы озадачены таким заявлением. Но когда я оглядываюсь назад на свой опыт взросления в лютеранстве, мне становится ясно, что меня учили видеть Иисуса, Бога и Христианское Евангелие через призму Павла, опосредованную Лютером. Я конечно не знал об этом. но я принимал как должное, что наш способ видеть Иисуса, Бога и христианство - это не какой то особый способ видеть их, а Путь как таковой. Для меня, как лютеранина, основополагающим христианским посланием было оправдание благодатью через веру, павловская и лютеранская фразы, часто сокращается до «оправдание верой». Для меня это означало, что я буду принят Богом «верой», а вера означала веру в Иисуса и Бога, как понимали это Павел и Лютер.
До тех пор, пока я не пошёл в семинарию в двадцать лет, я не понимал насколько, мой способ видеть Павла и Евангелие лютеранский. Не то, чтобы Лютеранская точка зрения была просто неправильной, она намного лучше, чем многие. Но я узнал, что есть и другие точки зрения, чтобы увидеть Павла, некоторые из которых значительно добавляют ему богатства и полноты.
В другой семинарии, спустя десятилетия, я столкнулся с различием между католическим и протестантским восприятием Павла из первых рук. Как то я был приглашённым профессором Нового Завета в богословском консорциуме, в который входили три католические семинарии, ряд католических студентов посещали мои курсы. Когда я читал лекцию о понимании Павлом оправдания благодатью, я заметив, что некоторые из католических студентов выглядели озадаченными, один из них спросил: «Что это за оправдание благодатью? Почему это имеет значение?» Я понял, что эта мысль в значительной степени чужда им. Их озадаченность отражала не богословскую наивность, а различное значение Павла для протестантов и католиков.
Кроссан: я, с другой стороны, вырос в блаженном неведении о противоборствующих интерпретаций Павла и даже ожесточённых спорах Реформации о нем. Как католик, я знал его в первую очередь как вторую половину дня праздника 29 июня, посвящённого свт. Пётру и Павлу, и моя память говорила, что в Ирландии конца 1930-х и начале 1940-х годов это был священный день, как воскресенье. Затем, в 1945 году, в классической школе-интернате в Ирландии, я столкнулся с «Ромулом и Ремом» и понял, что герои-близнецы языческого Рима были замещены «Петрусом и Паулусом», героями-близнецами христианского Рима - двойной R, плавно уступающей, двойному P - с обоими людьми всегда в этом порядке.
Далее, в 1959 году, когда я впервые стоял на площади Святого Петра в Риме и посмотрел на статуи Святого Петра (на базилике первая) и Апостол Павла, я понял, что их единство было в том, что они как апостолы вместе мученически погибли в Риме.
К тому времени я знал, что между Петром и Павлом существовала напряжённость, отражённая в тексте Нового Завета. Павел обвинил Петра в «лицемерии» (см. Гал.2: 11-13). И позже автор, пишущий от имени Петра, отметил, что «А еще считайте, что безграничное терпение Господа - это ваше спасение, как об этом вам писал с мудростью, данной ему Богом, и наш любимый брат Павел, он говорил об этом во всех своих письмах. В них есть вещи трудные для понимания, и люди невежественные и нестойкие извращают их, как и остальные Писания, себе на погибель».(2 Пет. 3:15-16). Таким образом, эти римские статуи представляли собой визуальное согласование процесса, четвертого столетия, когда Петра и Павла отмечали вместе, как мученических основателей нового христианства Рима (матч с Константинополем!).
Наконец, я заканчиваю культовый образ этого основополагающего примирения в более позднем четвером века. Это бронзовая висящая лампа виллы аристократического Валерия на Целианском холме Рима, которая теперь хранится в Национальном археологическом Музей во Флоренции. Лампа имеет форму лодки. Пётр сидит на корме у руля. Павел, стоит на носу. Пётр правит. Павел ведёт. И лодка плывет против ветра!