Глава 4. "Иисус Христос есть Господь"
До рождения Иисуса, или даже если бы он никогда не существовал, другой человека уже был провозглашён Сыном Божьим и, конечно, Бог воплотился в том же первом веке нашей эры и в том же средиземноморском мире. Фактически, почти все священные термины и торжественные титулы, которые мы могли бы считать христианским творчеством или даже изобретениями Павла, уже были связаны с Цезарем Августом, правителем Римской Империи, с 31 г. до н. э. по 14 г. н. э.
Август был Божественным, Сыном Божьим, Богом и Богом от Бога. Он был Господом, освободителем, Искупителем и Спасителем мира, не только Италии или Средиземноморья, заметьте, но и всей обитаемой земли. С ним же ассоциировались такие слова как: «справедливость» и «мир», «Богоявление» и «Евангелие», «благодать» и «спасение». Даже «грех» и «искупление» были связаны с ним. Гораций вопрошал в одной из своих од «наши дети стали меньше из-за грехов их родителей . . . кому Юпитер поручит искупление нашей вины?» Его ответом был - Август, в котором Гермес-Меркурий, посланник небес, «принял на земле облик человека», и который, как «наш вождь, Цезарь», остался бы с Римом, если бы боги снова не “разгневались на наши грехи” (1.2.29–52).
Теперь наша проблема ясна, как солнечный свет на покрытом пиниями средиземноморском склоне. Все эти утверждения, термины и титулы были обычными в римском имперском богословии и воплотились в Кесаре Августе до того, как они появились в христианском богословии Павла и воплотились в Иисусе Христе. Тогда такой вопрос: в чем именно принципиальная разница между Кесарем и Христом? Даже до того, как человек уверует в то или иное, какое именно он делает различие между ними? Мы акцентируем главное: в чем заключается основное, фундаментальное и определяющее различие между этими божественными притязаниями и трансцендентными титулами, которые Рим делал для Кесаря, а Павел - для Иисуса Христа?
Мы начинаем эту главу с сравнения описаний двух божественных человеческих существ середины 50 - х годов. Один-Иисус Христос, другой - император Нерон, и оба они провозглашают, что приносят мир на эту беспокойную землю. Наш конститутивный вопрос об общих титулах для Христа и Кесаря в этой главе будет сфокусирован вокруг темы «мира на земле».
Какая разница в конкретном содержании «установление мира» для императора такого, как Нерон и «установление мира» для еврейского крестьянина, как Иисус? В ответ мы внимательно изучим то, что означал мир сначала в римском имперском богословии, а затем в христианском богословии Павла. Затем, мы исследуем немного глубже, поднимая эти вопросы, оставшиеся незавершёнными в конце главы 2.
Почему Павел настаивает на том, что справедливость христианской жизни требует равного статуса для всех членов, и возражает против стандартных иерархий: социальной (раб/свободный), гендерной (женщина/мужчина) и этнической принадлежности (еврей/грек)? Как Павел представлял себе, эти претензии против традиционных представлений Средиземноморья - патриархата и норм римской жизни?
Откуда взялось видение Павла о справедливости равенства? Может быть мы неосмотрительно переносим современные идеи демократии, гражданских прав и прав человека в сознание первого века, которое никогда не думали в этих терминах?
Под всеми этими божественными титулами и трансцендентными притязаниями, процитированными выше, как общие Кесарю и Христу, что отличается структурное ядро Римско-имперского богословия от Павловского Христианского богословие, в этом конкретном вопросе?
МИР ДЛЯ ВСЕЙ ПЛАНЕТЫ
В середине 50-х годов Павел открыл свое письмо Римским христианам, провозгласив
«1 От Павла, служителя Христа Иисуса, апостола, призванного Богом и получившего повеление возвещать Его Радостную Весть, которую Он обещал через Своих пророков в Святом Писании. 3 Это Весть о Его Сыне, по человеческому происхождению потомке Давида, 4по Духу Святому - Сыне Бога, которого Бог явил в полноте силы, воскресив из мертвых, - об Иисусе Христе, нашем Господе» (Рим 1:1-4)