Я уже излазила весь интернет в поисках подсказок как найти подругу, но все, что нашла, это предложение вывесить объявление в социальных сетях о том, что я ее ищу. Это же все равно, что признать, что я полная неудачница. Еще и Макс не помогает. Он теперь сидит со мной абсолютно на всех уроках, даже на английском. Ходит со мной в столовую. И постоянно подшучивает. Вчера умудрилась ускользнуть в столовку пораньше. И по совету одного интернет сайта, подошла к рыженькой девочке, чтобы завязать разговор. Рыженьких ведь всегда притесняют, нет? И я решила, что она, наверняка, тоже в отчаянных поисках подруги. Выглядело это примерно вот так:
– Привет, сегодня вкусные котлеты. – Я, конечно, котлеты попробовать не успела, но, честное словно, больше ничего не пришло в голову.
Пеппи устремила на меня убийственный взгляд карих глаз и даже веснушки не спасли ее лицо от выражения экстремальной воинственности. Меня аж передернуло. Рыжая накалывает котлету вилкой и шлепает мне в тарелку.
– Возьми мою, я это дерьмо есть не стану. Приятного аппетита.
Прошло, наверное, минуты две, и только тогда я смогла вернуть себе дар речи.
– Класс, я ее слопаю, – из-за спины раздался голос Максима. Ну, честное слово, кто так делает. Я чуть не выронила поднос из рук, но все же улыбнулась. Все лучше, чем рыжий войн.
Единственное место, куда он Макс не провожает – это туалет. Но я уже не жалуюсь. При отсутствии подруги, он – неплохая замена. С ним весело. Он не обсуждает новинки моды, а рассказывает до безумия смешные истории. Нас уже выгоняли с уроков один раз. А еще раз, когда мы в два совершенно немузыкальных голоса пели «гангстерс пэрадайз». Ну да, еще раз из библиотеки…
В библиотеку мы недавно записались. Библиотекарши там оказались настоящими грымзами. Нашипели на нас за то, что мы натоптали у них. А сами вместо того, чтобы работать, сидели, пили чай с медом.
– Спорим, я могу плюнуть им в банку с медом? – губы Максима растягиваются в забавной улыбке. Она, к слову, ему очень идет. Такая ироничная, с ямочкой. Я поневоле тоже начинаю ему улыбаться.
– Ты что? – говорю я и смеюсь.
Тут грымзы встают и уходят в другой зал, оставляя нас наедине со стеллажами скучных книг и банкой меда. Нас вдвоем неоправданно разрывает от смеха, который мы безуспешно пытаемся подавить.
Макс хватает банку и посылает туда огромный плевок.
– Неееет, – говорю я, не веря своим глазам.
Я хватаю банку и пытаюсь крутить ее словно в центрифуге, чтобы скрыть следы преступления. Не моего, к слову.
Тут в зал заходит одна из грымз, и безмолвно смотрит на меня. Я, обливаясь холодным потом, тоже смотрю то на нее, то на Макса.
В общем, из библиотеки нас исключили. Книги брать неоткуда. Хорошо есть Интернет. И когда меня мама уже замучила, почему я не схожу и не возьму книгу в местной библиотеке, мне пришлось расколоться. Все равно узнала бы.
Мы живем в маленьком таун-хаусе. Тут нечто вроде общины. Недалеко от мегаполиса, и в тоже время «наслаждаемся всеми прелестями загородной жизни». Другими словами, ни тебе торговых центров, ни кинотеатров, ни парков. Зато много шашлыков и полупьяных соседей их пожирающих.
Я ожидала любой реакции, ожидала, что мама начнет причитать, что я ее опозорила, что она теперь не сможет соседям в глаза смотреть. Но только не это.
– Это такая страшненькая, с мелкими кудряшками?
– Ну да, – отвечаю я, не понимая, как прическа библиотекарши связана с моей провинностью. – А ты откуда знаешь?
Тут мама разражается гомерическим смехом.
– Надо Анабель позвонить, – И мама снова прыскает смехом, и тут же старается сделать серьезное лицо. – Что с тобой вообще случилось? Ты всегда была такой тихой девочкой? – Она раздувает щеки, пытаясь скрыть свое веселье. – Этот мальчик явно идет тебе на пользу.
Честно? Разве мама не должна была отчитать меня за такое хамское поведение?
Что-то я не узнаю своих родителей.
– Так, завтра же пойдешь в библиотеку, попросишь прощения и скажешь, что это было большое недоразумение.
– Спасибо, помогла уж.
– Слушай, если я туда пойду с тобой, тогда тебе точно вход заказан. – И она снова смеется.
Ничего не понимаю. В мою маму бес вселился.
Она всегда была немного странная. Папа говорит, что поэтому и влюбился в нее. Но я-то знаю, что дело было в ее безумно длинных ногах и огромных зеленых глазах. При этом, если вы знакомы с моей мамой, то никогда не назовете ее роковой женщиной. Все потому что она невероятно неуклюжа. С частотой раз в два дня она что-то проливает на стол и при этом хохочет как ненормальная. Она постоянно что-то ломает. Иногда даже мне становится стыдно за нее. Один раз в гостях она долго восхищалась картиной, висевшей на стене, а потом пошла в туалет и по дороге снесла ее плечом. Картина рухнула и из стены даже посыпались крошки бетона. Хозяйка успокоила запричитавшую и извиняющуюся маму, но что-то больше нас не приглашала.