Юлианна Шамбарова
Первый поход
Я в лес бежал из городов,
В пустыню от людей бежал…
(Николай Гумилёв)
I
Роман шел в старой затертой куртке, которая досталась от отца, и с тяжёлым рюкзаком за спиной. Пробирался еле видной тропинкой вперёд сквозь лес, периодически сверяясь с компасом и поглядывая на шагомер. Счетчик уже показывал пятьдесят тысяч шагов — совсем не шутки. Цель есть, а значит надо идти. На первых порах он ни о чем не думал, а лишь наслаждался окружающим миром, звуками природы. Они были незнакомы для его ушей. Чириканье птиц, шелест листьев, шорохи веток, журчанье воды в ручье. Он привык к шуму города, звукам магистрали возле дома и стуку клавиатуры. Лоно природы убаюкивало сознание, стараясь очистить от внешнего мусора мыслей.
Солнце слепило глаза, впереди лежали сочные, зеленые просторы. Все пронзительное, кристально чистое и такое настоящее. Роман трогал траву и удивлялся, какая она живая, упругая. Не такая, как травка возле офиса, которую нравилось тереть в руках. В городе он поражался, как простой одуванчик прорывает асфальт или вдруг вырастает какой-то чахлый стебелёк.
Деревья здесь в горах очень высокие, статные, могучие. Такие сильные. Роман едва сдерживал свой восторг, ему хотелось щупать, прикасаться, обнимать, быть частью этого совершенства. В городе совсем не так. Там все словно из пластика, ненастоящее.
Примерно через час тревожные мысли начали клубиться в голове. Жалящими осами кусали сознание. Вопросы заворачивались в черный смерч, поднимая глубинные темы из самых гнусных подвалов души. Его начинали беспокоить ещё не зажившие душевные раны. Подкрадывались стаей гиен, оскаливая пасть. Одна за одной подбирались все ближе.
Тяжёлые ботинки наступали в глиняную жижу и испачкались по самые шнурки. Островки грязи сползали, а в ураган в душе все больше надвигался.
“Кто я есть? — вопрос возникал и повторялся снова и снова в голове.
Как много лет было потрачено на женщину, которая сбежала. Оставила лишь записку, скупой листочек. С парой строк. Она перечеркнула в одну секунду все хорошее, что было. Я потерялся без неё. Забыл кем, был до встречи с ней».
Мне больно! Больно осознавать предательство и ушедшие чувства. Больно принимать себя другого. Такого, которого ещё не знаю. Я слабый? Мягкий? Добрый? Или холодный, черствый и отстраненный? Как понять, кто я таков? Как уловить то настоящее в себе?
Он думал и думал, и бил палкой по ветвям кустов. Отбивал головки цветков, и дырявил листья. Удалял словно кнопкой delete лишнюю информацию. С яростью пинал камешки и ветки. Назревающий конфликт искал себе места и хотел вырваться наружу. Но Роман не привык проявлять свои эмоции и чувства. Был зажат в собственной клетке сдержанности.
Шёл дальше долгой дорогой через горы, карабкался то вверх, то вниз. И через каменистые участки, и вдоль речушек со скользкими камнями. Было тяжело с непривычки столько идти без остановки.
В дороге он заметил маленькую полянку с небольшим бревном и решил остановиться. Очень захотелось перекусить. Из рюкзака он достал термос и пару бутербродов с ветчиной и с жадностью принялся за трапезу, обжигая горло, горячим чаем. Он оглядывался по сторонам и не верил, что находится здесь, среди такой невероятной природы. Как вдруг позади себя услышал хруст веток, стало немного не по себе. Оглянувшись, увидел старичка, невысокого роста с толстой веткой в руках. Весь его вид напоминал доброго волшебника. Длинная борода, чудаковатая шляпа, густые брови, корзинка в руках. Старичок смотрел хитрыми зелеными глазами, будто обыскивая. Роман замер и чуть не подавился от такой неожиданности.
Здравствуйте! — громко произнес Роман, боясь, что он не будет услышан. Обычно так говорят очень старым людям.
Добрый день, — ответил старичок и закашлялся. Затем подошел ближе и сел вплотную к Роману.
Ты не местный, сразу заметно. Вижу печать боли на твоем лице. — Он заглянул в глаза Роману.
— Я…я…я, просто решил пойти в поход. А вы грибник? — ответил Роман и показал на корзину с грибами. — Здесь так красиво и спокойно. Никогда раньше не видел подобного.
Роману стало дискомфортно от навязчивой близости и тяжелого взгляда незнакомого человека. Захотелось резко встать и отойти подальше, но он не сделал этого из уважения к старшим. Вдруг ему что-то нужно? — пронеслась мысль.
Старичок ковырял взглядом Романа, изучая на его лице каждый сантиметр. Словно читал широко раскрытую книгу. Так прошло несколько долгих минут, затем он встал напротив Романа и попросил его руку. Он дал её без сопротивления и вопросов. Старичок посмотрел на ладонь и вдруг произнес: