— Андрей, — недоверчиво поинтересовалась Николь, — а насколько далеко занесет нас такой бросок, черт его дери?
— Исходя из трех секунд полетного времени… Тут у меня есть грубая прикидка. Хана, ты не сделаешь выкладки?
Она что-то нацарапала в блокноте, задумчиво пожевала кончик ручки и присвистнула.
— Мы окажемся на другом конце Системы. Наверное, мы вынырнем за орбитой Плутона.
— Сорок астрономических единиц, — подытожила Николь. — Свыше шести миллиардов километров — всего за три секунды?!
— При запуске с места, — подтвердил Андрей. — Звездный привод халиан'т'а немного эффективнее нашего.
— Это уж точно. Если корсары об этом узнают — пиши пропало; на Шаврин с ее экипажем можно ставить крест.
Дверь с шипением распахнулась, и вошел Кьяри. Николь первая увидела его и невольно затаила дыхание от такой неземной красоты — иначе и не скажешь, хоть он и остался эталоном мужественности.
Кьяри был в полном парадном облачении Толмача — темно-зеленая ряса до пола, покрытая черной фелонью, вышитой замысловатыми серебряными рунами, ослепительно сверкала при каждом его движении. Из-под распахнутой фелони виднелись два ювелирных украшения: оправленный серебром бирюзовый пояс и цепь, указывающая на его официальный ранг. Ему сделали новую прическу и загримировали, чтобы подчеркнуть халиан'т'ские черты внешности. Он выглядел просто великолепно — цивилизованный и одновременно несущий отголоски варварского прошлого мужчина.
— Ого! — только и вымолвила Николь.
Кьяри еще секунды три сохранял свою невозмутимую мину, прежде чем губы его раздвинулись в широкой, совершенно человеческой ухмылке. Вытянув руки, он сделал медленный пируэт — это, несомненно, требовало немалой ловкости, учитывая, что он удерживался на палубе только благодаря сандалиям с подошвами, усеянными крючочками наподобие застежки-велькро.
— Ну как? — спросил он, искоса взглянув на Николь.
В ответ она лишь проронила:
— Ого! — и поинтересовалась его самочувствием.
— Пока неплохо, — хмыкнул он. — Я полон жизни, взбудоражен и напуган. Я проворный и порхающий. Я отплясываю на облаках и бегаю по проволоке, натянутой в миллионе километров над землей. Я несу вздор.
— Ага, — взяв Кьяри за руку, Николь отвела его в сторонку. Кьяри вдруг стиснул ее запястье с такой силой, что Николь невольно поморщилась от боли. — Сдерживаться оказалось труднее, чем ты думал, Бен?
Он порывисто вздохнул, избегая взгляда Николь.
— Трудности возникают, Николь, когда пытаешься разобраться, какое из «я» на самом деле твое собственное. Гляжу в зеркало и вижу, какой я урод — длинный, костлявый и нескладный, да еще лишенный меха. Или думаю, что я калека, потому что обоняние и слух у меня вдвое хуже, чем у окружающих халиан'т'а. Гляжу на тебя… и порой мне требуется напрячься, чтобы вспомнить, кто ты такая и что значишь для меня. Прямо курьезно, насколько важны, жизненно необходимы узы, связывающие нас — меня, тебя, всех прочих. А ведь это я стремился держать дистанцию.
— Дело не выгорело, Бен. Вели Шаврин впрыснуть тебе вакцину!
— Нет.
— Прислушайся к себе, черт тебя дери, ты же разрываешься на части!
— Нет!!!
— Этот маскарад ни к чему. Андрей нашел способ вырвать нас всех из этого бардака. — Она в двух словах изложила план Зимянина. — Пока эти задницы сообразят, что к чему, мы будем уже на другом конце Солнечной системы, устроив такой мощный и наглядный выброс энергии, что космические войска как ошпаренные понесутся выяснять, что случилось. Оглянуться не успеем, как нас перехватят. Передай Шаврин и спроси ее мнение.
После энергичного диалога по интеркому Кьяри сообщил:
— Вполне реально. «Разведчик просторов» спокойно выдержит такое путешествие. Но двигатель совсем заглох. По ее оценкам, команде потребуется от трех до четырех килосекунд, чтобы подготовить его к запуску. А этот процесс уже не скрыть от внешних локаторов. Не сомневайся, Николь, как только корсары засекут нечто эдакое, то бросят сюда всех бойцов до единого.
— А как насчет холодного запуска? — предложил Андрей.
— Шаврин нравится, как ты мыслишь, — перевел Кьяри слова матриарха. — А еще ей не хотелось бы находиться в паре мегакил от этого корабля, если что-нибудь пойдет наперекосяк. Холодный запуск аннигиляционного двигателя — процедура весьма тонкая; малейший просчет превратит «Разведчика просторов» в миниатюрную сверхновую, которая посрамит астероид Вулфа.
— Комиссар, я прекрасно осознаю, чем мы рискуем. А также имеющуюся альтернативу.
— Андрей, технический персонал экипажа Шаврин погиб. Ты сумеешь управиться со смесью вещества и антивещества?
— Я знаю теорию, Николь, и работал на симуляторах. Однако необходимо, чтобы кто-нибудь вкратце просветил меня насчет органов управления и отображения.
— Я могу это сделать, — отозвался Кьяри, — но надо поторапливаться.
— Почему? Что-то затевается?
— К нам поступил вызов корсаров. Они высылают делегацию. Хотят поговорить с Шаврин. И, вероятно, будут настаивать, чтобы на борт «Разведчика просторов» были допущены их ученые и охранники.
— Ты можешь их попридержать?
— А чем, по-вашему, я занимался?
— И сколько у нас в запасе?
— Три-четыре килосекунды. Может, час. Только-только, чтобы показать Андрею, на какие кнопки давить.
— Николь, даже холодный запуск засветит бандитские радары, — встряла Хана.
— Ко времени, когда мы приготовимся отчалить, эти ублюдки будут искать пятый угол. Мы позаботимся об этом. — Николь улыбалась, во взгляде полыхала ярость хищника.
* * *
— Я вижу лишь одно слабое место, — простонала Хана, когда они с Николь закончили тщательный осмотр обращенной к кораблю поверхности астероида.
— Итак?
Хана указала на голограмму всего астероида.
— Огневые точки равномерно распределены по поверхности и имеют обширные взаимопересекающиеся сектора обстрела.
— Это мы уже обсосали, Хана. Поведай что-нибудь новенькое.
Хана поиграла клавишами встроенного компьютера, и фотография сменилась компьютерной графикой. Хана помудрила еще пару секунд и подняла голову в тот самый момент, когда у бункеров вспыхнули разноцветные конусы, создавшие вокруг астероида непроницаемый кокон. Затем повернула изображение таким образом, чтобы взглянуть на «Разведчик просторов», закрепленный на швартовых мачтах с носовой части. Между секторами обстрела и корпусом корабля виднелся изрядный зазор.
— Какой масштаб? — двигаясь ближе, осведомилась Николь, сосредоточенно разглядывая схему. — Много ли у нас пространства для маневра?
— Метров сто, если повезет. Учти, что это относится к энергетическому оружию. Самонаводящиеся ракеты — дело другое.
— И все же, если прижаться к швартовам, нас не заденет.
— Ха.
Пискнул интерком — это Андрей вышел на связь из инженерного отсека.
— Готовность? — справилась Николь.
— Блестящая, учитывая, что общаться приходится на обезьяньем языке. Впрочем, жаловаться грех; при нашей нехватке времени комиссар справился с задачей просто виртуозно. По крайней мере теперь мой коллега-халиан'т'а и я неплохо понимаем друг друга.
— Ты справишься с холодным запуском?
— Дорогая леди, позвольте напомнить вам русскую пословицу: «Не говори гоп, пока не перепрыгнешь». На такое без нужды не идут. Я слышал, подобные трюки всегда получаются по-разному.
— Потрясссно. Как я понимаю, Кьяри там нет?
— Вызвали на мостик. Очевидно, прибывает корсарская делегация.
— Вот они идут, — объявила Хана, переключая изображение на переходный тоннель посередине корабля. Передний план занимали двое невооруженных, не защищенных броней воинов-халиан'т'а, самых мелких и невзрачных на корабле. Николь тотчас подумала, что Шаврин выбрала их специально, чтобы притупить бдительность корсаров. К воинам приближалась группа землян. Что-то в этой делегации привлекло внимание Николь, но картинка тотчас же расплылась: Хана стремительно меняла увеличение, выкрикнув: