- Что ты чувствуешь?
Искры пробежали по позвоночнику, впиваясь в мозг. «Но ведь это не важно», - пыталась уговорить себя Сольвейг, но теперь это не действовало. Теперь она вдруг осознала, что сама себя подвела. Она заставила боль утихнуть, утверждая, что сообщение принято. Но потом она забыла об этом. Сообщение принято, но меры не предприняты. Она тихонько заскулила от боли и попыталась перевернуться лицом вниз: каждое неосторожное движение, каждый задетый миллиметр ожога теперь напомнил о себе...
- Тихо, всё хорошо, смотри на меня.
Она встретилась взглядом с карими глазами, и весь мир перестал существовать. Остались только затылок, шея, спина и ноги, объятые пламенем. Снежок не просто сжёг их, он по ним ещё прошелся, прожевал их и выплюнул, а потом сжёг ещё раз. Надо было позволить Эби сделать то, что она хотела. Это было бы быстро...
А затем всё прошло. Удивительная свобода и приятная прохлада пришли на смену кошмару, и Сольвейг почувствовала, что уплывает на волнах облегчения в неведомую даль.
- Ей нужен отдых, много воды, и пусть Джо даст легкий энергетик. А я пойду, найду Урд...
Глава 6
Эби лежала в коме в палатке целителей. Она оскользнулась на склоне, уже подбегая к лагерю, упала и ударилась головой о камень. Её обнаружили утром, когда она потеряла уже изрядно крови, сколько времени она там провела, понять было трудно. Целители сумели спасти её, но она так и не пришла в сознание, чтобы принять помощь от Меридит и рассказать, куда и зачем она так торопилась.
Сольвейг рассуждала об этом нелепом стечении обстоятельств, и пыталась понять, какое же послание от мироздания в нём таится. Наверное, это к лучшему, что Эби не пыталась заботиться о дочери раньше. В первый же раз, когда она попыталась это сделать, она чуть не погибла из-за собственной неуклюжести, а Сольвейг едва не умерла от ожоговых инфекций, понадеявшись на её помощь. Возможно, в этом был замысел богов, сообщавших им: по отдельности вам будет лучше. И если Део и Янг оказались милостивы к своей неверной подопечной, Непобедимый Вирд наказал свою воительницу довольно жестоко.
Хотя ожоги и ожоговые яды, благодаря госпоже Меридит, исчезли в один миг, Сольвейг понадобилось несколько дней, чтобы окончательно прийти в себя. Её организм ослаб, судя по всему, она исчерпала все имевшиеся резервы, пока добиралась от пещеры у реки в лагерь охотников. Она сама не понимала, как ей это удалось: не иначе как с помощью Богов-Близнецов.
Разбор завалов и поиски пропавших продолжались больше недели. Численность охотников уменьшилась почти вдвое. Некоторые погибли, многие были ранены - не смертельно, так что помощь Меридит Мьют им не требовалась, но всё же из строя они на некоторое время выбыли.
На седьмой день после завала вернулся гонец, которого отправляли к отряду Герба Улгиста. Он сообщил, что Герб и Доран Йэлхед подошли вплотную к Братьям, а теперь ведут людей на северо-восток - в последний раз Снежка видели именно там. Сольвейг сообщила, что когда они были у реки, а дракон прилетел на дым их костра, он приближался с севера. Это дало охотникам надежду на то, что он обосновал новое логово по эту сторону от Пепельной, и пересекать её не придется. Счетоводы и командиры пришли к решению сворачивать лагерь и продолжать охоту. Из всех, кто потерялся на Третьем Брате, ненайденными остались восемнадцать человек, и шестнадцать из них носили эмблему Стрилл. Половина из тех, кому помогла госпожа Меридит, решили больше не рисковать своей жизнью, и вызвались остаться на Третьем Брате, чтобы присмотреть за ранеными и продолжить поиски, хотя это было почти безнадёжно. С ними осталась целительница Джо Лафэр и летописец Тоби Оалан.
Сольвейг тоже подумывала о том, чтобы остаться. Ей вовсе не хотелось вновь переживать что-то подобное, тем более что во второй раз госпожа Меридит ей помогать не станет. Но ей не хотелось оставлять команду, она все ещё не решила, что делать со своей жизнью. Кроме того, к Снежку у неё теперь были личные счёты. Она не могла бросить охоту, так и не выстрелив в монстра ни разу.
В тот день, когда охотники продолжили путь, чтобы настичь Снежка, Винцент и Меридит Мьют вдруг развернули коней в обратном направлении и ускакали со скоростью ветра, перекинувшись парой слов лишь с командирами да с собственной дочерью. Многих это встревожило, и ещё несколько человек решили остаться в лагере в Третьем Брате, просто посчитав, что так будет безопаснее.
Додекурии были переформированы, Пагрин продолжил выполнять свои обязанности и уже почти не хромал - рана заживала на нём, как на собаке. Сольвейг шла вместе со своей командой, и это её странным образом успокаивало - как будто всё как раньше, ещё до того, как она познакомилась с Эби, до того, как во второй раз повстречала Снежка. У неё было чувство, что с начала охоты прошло не две недели, а двадцать лет, за которые её жизнь радикально изменилась. На самом же деле у неё изменилась только прическа.
Она нервно рассмеялась, когда впервые увидела своё отражение в воде. На следующий день после возвращения она попросила Урд привести её обожжённые волосы в порядок, но та сказала, что подравнивать нечего - и сбрила те жалкие клочки, которые остались на лбу и правом виске. Теперь Сольвейг щеголяла лысиной, и это в основном забавляло её, но иногда заставляло грустить. Она пока не знала, будут ли расти волосы на макушке и затылке. К счастью, хотя бы шрамов на видимых частях тела не осталось. Сильнее всего пострадала нижняя часть спины, над чем Пагрин несколько дней неустанно потешался.
Кто-то с силой ущипнул её за руку, и Сольвейг обернулась.
- Так ты действительно ничего не чувствуешь? - изумленно спросила Ингви, подстраиваясь под скорость движения Сольвейг.
Та поглядела на покрасневшую от щипка кожу. Раньше она, наверное, выругалась бы от боли, но не теперь. Она сумела осознать боль, когда Винцент жестоко спровоцировал её, но потом все ощущения снова притупились, пусть и не до конца.
- Чувствую, - сказала Сольвейг. - Мне не больно, но я знаю, что ты меня ущипнула.
- Как такое может быть? - недоверчиво переспросила Ингви.
Сольвейг пожала плечами, а через секунду почувствовала, как что-то острое укололо её в кисть.
- Перестань, - попросила она, слизывая выступившую каплю крови. - То, что я не ору, как полоумная, ещё не означает, что я неуязвима.
Ингви перестала её тестировать, но расспросов не прекратила. Она хотела понять, как Сольвейг этому научилась, но та и сама не до конца понимала, что с ней произошло. Она могла «включить» чувствительность, если бы это потребовалось снова, но она чувствовала себя лучше вот в таком состоянии, когда цвета, звуки и ощущения как будто приглушены. Словно она путешествует внутри самоходной машины и наблюдает окружающий мир через окна в корпусе.
Пагрину это не нравилось: он опасался, что Сольвейг снова получит ранение, и умрет, так его и не заметив. Но она убедила его, что это ей не грозит, что она не потеряла контроль над ощущениями. И после нескольких проверок, куда более жёстких, чем устроила сейчас Ингви, он успокоился.
Охотники вышли из района Братьев и продолжили путь на северо-восток, к безымянным высотам рядом с Пепельной.
- Каждая из гор, отмеченных во время похода, позже получит индивидуальное имя, - сказала Ингви. - Первый Брат, скорее всего, станет или «Гостеприимным Хозяином» или просто «Хозяином», потому что там лагерь был расположен на редкость удачно. Третий Брат, станет либо «Безумным» либо «Хрупким», либо ещё чем-то в этом роде.
- Ну и фантазия, - едко сказал Пагрин. - А гору или долину, в которой Снежок найдет свой конец, вы наверняка назовете «Весенней», да?
- Нам не нужна фантазия, нам нужна объективность, - раздражённо сказала Ингви. - Горы получат то название, которое заслуживают.
- Горы тут ни при чём, - мрачно заметил Пагрин. - Это люди. Лучше бы вы клану Стрилл дали новое имя...
- Весь клан не должен отвечать за недальновидность нескольких охотников, - заметила Ингви. - Я их не оправдываю, и со своей стороны опишу всё так, как было. А какую ответственность они за это понесут - решать счетоводам.