Конец пребывания Хаима Вейцмана в Женеве совпал с тяжелым периодом в жизни русского еврейства, с разочарованием в сионистских рядах, вызванных Планом Уганды{3}[5] и смертью Герцля. К тому же ужесточилось преследование евреев царской властью. Этому способствовала повышенная революционная активность еврейской молодежи на фоне общего антисемитизма.
В марте 1903 года Вейцман совершает поездку по России, пропагандируя идею создания Еврейского университета и занимаясь сионистской пропагандой вообще. Вейцман проехал по всей черте оседлости, потом побывал в Ростове-на-Дону, Баку, Санкт-Петербурге. В своих воспоминаниях он описывает свои впечатления, тепло пишет о людях, с которыми общался. Заметим, о своих знакомых, коллегах, даже об оппонентах и противниках он пишет хорошо.
Когда X. Вейцман находился в Варшаве и уже собирался ехать в Женеву, произошел Кишиневский погром. Вейцман вернулся в Россию и занялся организацией групп самообороны. Когда же он наконец прибыл в Женеву, он — как сам пишет — «был совершенно подавлен; мои научные занятия казались мне бессмысленными… печать панических настроений, ставшая лишь более заметной после Кишиневского погрома, лежала на сионистском движении уже в течение ряда лет. Мысль о „немедленном решении“ преследовала нас на каждом шагу, отвлекая от трезвого анализа и насущных действий».
Тем более важно и показательно, что и в этой обстановке он действовал разумно и взвешенно. Вейцман направляет подробный отчет со всесторонним анализом ситуации Герцлю. Тот, действуя в рамках своей тактики, добивается встречи с Плеве, «палачом Кишинева». После этих переговоров Плеве издает ряд декретов, направленных на полное подавление сионистской деятельности. По-видимому, еврейская дипломатия зашла в некоторый тупик.
На Шестом сионистском конгрессе Герцль выступил с известным Планом Уганды. Вот что пишет Вейцман по этому поводу: «Как могло случиться, что Герцль всерьез был готов на такую подмену сути целей сионистского движения? Это было логическим следствием его интерпретации сионизма и его понимания той роли, которую движение должно было сыграть в жизни евреев. Для Герцля и многих, кто следовал за ним, — может быть, даже для большинства еврейских представителей, собравшихся в Базеле, — сионизм означал немедленное решение проблем, угнетавших наш глубоко измученный народ. Если он не давал такого решения, то, по их мнению, он вообще ничего не давал. Это представление было одновременно и упрощенным, и наивным, и чрезмерно идеалистическим. Большие исторические проблемы не имеют немедленных решений. Можно лишь двигаться по направлению к таким решениям. Герцль, наш руководитель, придерживался противоположного мнения, и ему суждено было пережить разочарование. Герцль побывал в России и увидел черту оседлости и страдания ее жителей. Отчаявшееся еврейство повсюду встречало его как своего избавителя, и теперь он чувствовал себя обязанным как можно скорее помочь русскому еврейству. И поскольку Палестина в данный момент была недоступна, он не считал возможным ждать, ибо волна антисемитизма росла с каждым днем и, по его собственным словам, „нижние этажи еврейского дома были уже затоплены“. Случись что-нибудь — и может просто не хватить евреев, чтобы возродить Палестину. Поэтому британское предложение — это дар Божий; оно приспело как раз вовремя, как та самая соломинка для утопающего. Было бы жестоко и неразумно отвергнуть шанс, который может никогда не повториться».
5
План Уганды — проект создания автономной еврейской колонии в британском протекторате Уганда (1903 год). Был предложен Британией и поддержан Герцлем.