ИРАКЛИИ АНДРОНИКОВ
Юность Избранное 1955–1985
Издательство ЦК КПСС Правда
Москва, 1985
ПЕРВЫЙ РАЗ НА ЭСТРАДЕ
1941 год.
1972 год.
Основные качества моего характера с самого детства – застенчивость и
любовь к музыке. С них все и началось. Правда, в застенчивость мою теперь
уже никто не верит. И сам я иногда начинаю сомневаться, имею ли я основания
делать подобную декларацию.
Но если бы я ошибался – не было бы никакого рассказа. Ибо еще в
Тбилиси, будучи школьником, я самому себе постеснялся сознаться в том, что
больше всего на свете люблю музыку Постеснялся сознаться в этом родителям,
не сказал им, что не хочу идти в университет, а хочу в консерваторию, и в
результате этих умолчаний угодил прямо на историко–филологический факультет
Ленинградского университета. Ленинград, же – это вы знаете сами – один из
музыкальнейших городов в мире. И, естественно, получилось так, что, посещая
университетские лекции и слушая предметы филологические, я душу свою
посвятил музыке. Стал бегать на оркестровые репетиции и концерты в зал
Ленинградской филармонии, зайцем проходил в классы консерватории, накупил
себе музыкальной литературы, повел дружбу с музыкантами. И некоторые
дисциплины превзошел, а иные не превзошел – уже трудно было развить беглость
пальцев.
Но в тайных мечтах мерещилось мне красное возвышение перед дирижерским
пюпитром в филармоническом зале. Казалось, это – самое счастливое на земле
место И что стоит только подняться на эту ступеньку, повернуться к залу
спиной и взять в руку дирижерскую палочку – и вся жизнь станет ясной вперед
и назад.
У меня не было никаких оснований так далеко и так дерзко зарываться в
своих мечтаниях. Я учился все–таки не в консерватории, а в университете. К
тому же застенчивость моя не проходила. И когда я сдавал экзамены и возле
меня сидели праздные в этот момент студенты, которые пришли не сдавать, а
послушать, как отвечают другие (в наше время можно было присутствовать на
экзаменах в продолжение всей сессии и при хорошей памяти сдать предмет "с
голоса", не открывая книги), как только я понимал, что я говорю, а они
пришли слушать, как только осознавал их в ранге аудитории, а себя в качестве
выступающего, тотчас терялась связь между мозгом и языком. И язык, не
управляемый мозгом, начинал выговаривать такое, о чем я лично не имел ни
малейшего представления. Случалось, я даже замирал от неожиданности и
удивления – такие необыкновенные ответы выводил этот проклятый – то, чего я
никогда не знал и не слышал. С тех пор я понял, что, кроме других полезных
функций своих, мозг выполняет еще одну и притом очень важную – служит для
языка тормозом.
Между тем время шло, я окончил университет. Выдали мне литературный
диплом. И я поступил в Госиздат – секретарем редакция детских журналов "Еж"
и "Чиж". Были и Ленинграде такие весьма увлекательные журналы.
Жизнь моя заметно переменилась. По утрам я уже не сидел в филармоннн и
в консерваторию не ходил. А находился при должности: выписывал гонорарные
ведомости, читал корректуры, беседовал с авторами, которым следовало вернуть
иепошедшую рукопись. Но по вечерам был свободен, предоставлен самому себе и
изображал любовь к музыке всеми доступными мне средствами.
А тем временем, совершенно от меня независимо (потому что я к этому не
готовился), так получалось, что, бывая в гостях, я передавал свои
впечатления о людях не только в третьем, но и в первом лице. Уже произносил
от их лица целые монологи. Уже принимал на себя их образы. Подражал их
голосам, жестам, мимике, походке, артикуляции. Уже аклады–вал в их уста
речи, каких они никогда, может быть, не произносили, но могли бы произнести.
И стремился к тому, чтобы эти речи передавали их характеры и манеры лучше,
чем те, которые они произносили в действительности. Поэтому, когда заходила
речь обо мне, говорили: "Это тот, который "изображает"..."
И вот однажды, едучн в один музыкальный дом, где должны были на двух
роялях играть какую–то новую симфонию, я повстречался в трамвае с изнест–ным
всему Ленинграду Иваном Ивановичем Соллер–тинским. Это был талантливейший, в
ту пору совсем молодой ученый–музыковед, критик, публицист, выдающийся
филолог, театровед, историк и теоретик балета, блистательный лектор, человек