Но для Кэт все было иначе. Ей не нужно было прилагать особых усилий. Она просто видела. Спокойно вошла в белесый туман - скопище разнообразных существ, следующих за Скорбником, питаясь объедками его трапез - вроде маленьких рыбок, что следуют за большими, - запустила руку в туман, будто пытаясь что-то нащупать.
- Ив, с-сейчас же заканчивай! - истерически воскликнула Рубби, но было уже поздно.
Кэт выдернула руку. Меж большим и указательным пальцем девушка сжимала черную голову червяка, начавшую проступать в видимом мире от столь близкого контакта с человеком. Хотя это и головой было назвать сложно. Тупое окончание без глаз или рта, лишь чуть утолщающееся, едва просвечивающая черная субстанция, походящая на огромного угря.
- А-а...? - едва не упав от внезапно оборванного заклинания, удивленно вздохнула Ивельна.
- Ч-что это... - пробормотала Рубетта с отвращением, для крестьянки и тем более для ведьмы если не постыдным, то, как минимум, странным.
- Это то существо, которое вы насылали на Афри, - холодно ответила Кэтрин, - указывали ему путь к пище.
- Н-насылали это?! Не понимаю, что за глупости. Мы лишь призывали призрак - даже не призрак, а так, морок, безвредный. В-ведь так, Ив? - Рубби перевела взгляд с Кэтрин на Ивельну, но та вместо ответа опустила взгляд в землю. - Ив, ты же говорила...
- Так ты знала? - теперь уже Кэт взглянула на заклинательницу червя сожалений.
- Лишь... ощущала, - все еще не придя в себя, пробормотала Ивельна.
- Ясно... - протянула Кэтрин, переводя взгляд с одной девушки на другую, - что ж, Рубби, ты ведь хотела, чтобы я тебя учила. Так слушай. Это существо зовут Скорбником. Обитает он в Астрале, не являясь ни животным, ни растением. Но он и не мертв. Просто жизнь его особенная, а пищей его является...
- Идут...
- А-а?
- Нас обнаружили, - указав пальцем в сторону дома кузнеца, пояснила Ивельна.
- Оттуда и правда, освещая путь парой ДЖИН-ламп[2], чуть ли не бегом, приближалось человек пять во главе с внушительной фигурой отца Афри, хотя и его подмастерья не многим уступали своему учителю.
- Н-нас поймали, все пропало, пропало, бежать надо... это же преступление... нас из школы выгонят, в тюрьму посадят... - причитала Рубетта, растеряв последние остатки своей уверенности, бухнувшись в мокрую траву.
Ив что-то пробурчала себе под нос, раздосадовано цыкнув, глубоко вздохнула, закрыв глаза, и, только-только начала что-то шептать, как получила весьма болезненный удар по щиколотке. Настолько, что, согнувшись, осела на землю.
- Никакой магии, - строго одернула девушку Кэтрин, - я все объясню.
- Объяснишь?... - в ужасе прошептала Рубби.
- Ни слова, - оборвала ее Ренс-младшая, после чего сделала пару шагов навстречу господам кузнецам. Вот только...
«Р-рин, и что ты говорить-то собралась?! Ты что, серьезно думаешь, что сможешь что-то объяснить? Что тебе поверят? Тебе, «Седой»? Страху и ужасу всей округи? Серьезно?!».
- Приношу свои извинения, что побеспокоила вас этой ночью, - чуть склонившись, поприветствовала подоспевшее семейство Жоленс Кэтрин.
Те так и застыли с полного хода метрах в пяти от трех ведьм. Отец Кэт в руках держал оглоблю от телеги, остальные же вооружились кто колом, кто просто бревном, но, надо отдать должное образованию[3], ни у одного Кэт не заметила железа, лишь рукоятку позеленевшего от времени медного кинжала сжимали длинные пальцы Афри. А надо сказать, что бороться со своими мучителями вышло все семейство вместе с подмастерьями, кроме разве что самых маленьких.
- Ты над нами смеешься, Седая? - крикнул кузнец: плохо бритый мужчина в тулупе поверх ночной сорочки да валенках - как видно, все повыскакивали на улицу, в чем успели, только заметив, что в поле творится.
- Разумеется, нет. Я здесь...
- Ч-что, что мы тебе сделали, Кэтрин?! - срывающимся от слез голосом, воскликнула... Может Марьа? Кэт не помнила ее имени, хоть и знала мать Афри в лицо. Вооружилась женщина жердью, метра полтора длиной. - Что тебе Афри сделала? За что ты так с нами-то так? Я ж тебя совсем маленькой помню и родителей твоих уважаю, что мы сделали-то тебе?! А?!
Женщина было сделала пару шагов в сторону Кэт, но муж, поймав ее в охапку, решительно притянул к себе.
Сама же Кэтрин от такого напора от всех этих озлобленных, перепуганных, устремленных лишь на нее взглядов, отступила назад. О ней что - и правда так плохо думают? Так боятся? Но ведь она ничего не сделала! Она на самом деле ни в чем не виновата. Виновата не она, а вон те двое...