Я внимательно огляделся, приходя в тихий ужас от увиденной картины. Сторожа не было ни в фойе, ни в дежурке, ни в других помещениях. Свет не работал, выключатель щелкал впустую. Всё внутри редакции выглядело так, будто здание было покинуто и пустовало многие годы. На всех поверхностях толстым слоем лежала пыль, по полу были разбросаны какие-то вещи, бумаги, осколки стекла и штукатурки. Стены и потолки затянуты черной от налипшей пыли паутиной. Некоторой мебели, компьютеров и других предметов недоставало. У меня возникло такое ощущение, будто здание не просто в спешке покинули, но здесь проводили эвакуацию либо редакцию ограбили мародеры. Однако пол, покрытый пылью, грязью и занесенный почему-то песком с проросшей кое-где травой, не хранил ничьих посторонних следов, кроме моих! Здание редакции было заброшено уже много времени!
Осмотревшись на улице, я пришел к выводу, что весь город выглядит так, словно был покинут многие годы назад. Свет нигде не горел, дороги растрескались и сквозь них росли кусты и деревья, здания стояли с разбитыми окнами, немногочисленные автомобили, брошенные на дорогах, стояли на спущенной резине с насквозь ржавыми кузовами. Четыре квартала к своему дому, я прошел как в бреду, шатаясь посреди проезжей части, в отчаянии пытаясь услышать хоть один человеческий голос, уловить мелькнувший огонек хотя бы в одном окне. Не было слышно даже лая собаки, даже шума ветра – город был абсолютно, тотально мертв. А вид моей собственной квартиры на втором этаже подействовал на меня ещё более угнетающе, чем я даже подсознательно мог допустить – прямо напротив двери, привалившись к батарее под окном, в комнате валялся человеческий скелет. Меня охватило ужасное ощущение непрекращающегося кошмара, страшная тоска и безысходность навалились и совсем лишили меня разума. Как я выбрался из квартиры и куда пошел, я уже плохо помнил, шел, не отдавая себе отчета куда, и очнулся только под утро, в промозглом туманном сумраке.
Неожиданно я осознал, что хожу уже многие часы без сна и отдыха. На меня вдруг одновременно навалились холод, голод, жажда, усталость. Я понял, что потерялся и иду в неизвестном направлении, совершенно не узнавая район города, в котором находился в тот момент. Состояние было схоже с тем, когда человек пьяный бродит непонятно где и внезапно трезвеет, сразу почувствовав все последствия похмелья. Мне вдруг отчаянно захотелось домой, в свою квартиру, спрятаться под плед и смотреть какой-нибудь сериальчик с кружкой горячего какао. Пытаясь взять себя в руки, я решил осмотреть все подходящие здания, в поисках воды, еды и чего-нибудь полезного. Жилые дома были настолько однообразно пусты и заброшены, что я прекратил попытки найти в них хоть что-то уже на втором подъезде. Два продуктовых магазина и одно кафе, найденные через несколько часов, оказались тоже не особо богаты на продукты. Воду удалось зачерпнуть в стоявшей у стены шиномонтажа бочке, в которую, по-видимому, стекалась по водосточному желобу дождевая вода. Хотя она и была на вид прозрачна, но совершенно не внушала доверия сама ржавая бочка. Однако выбора все равно не было и пришлось пить то, что было. Да ещё и набрать с собой полуторалитровую пластиковую бутылку, найденную накануне.
Лишь под вечер мне удалось наткнуться на какой-то продовольственный склад, который, в отличие от остального города, был обитаем совсем недавно – на земле вокруг склада ещё виднелись оставленные в грязи следы колес грузовиков. Удалось найти пол ящика консервов и два комплекта армейского сухпайка. Наверно это был военный склад, если судить по кое-какой аппаратуре и нескольким палаткам неподалеку. Побродив немного, я выбрал каморку весового контроля, внутри одного из складов и решил заночевать в ней. Тут же неподалеку нашлись и спальные мешки, в которых можно было вполне уютно устроиться. Разведя костер из обломков ящиков и поддонов, я наскоро поел консервы с сухарями, запил водой и улегся поскорее спать, так как глаза от усталости закрывались сами собой. Не прошло и минуты, как я провалился в глубокий сон без сновидений.
Не знаю, что заставило меня проснуться, но я остро почувствовал ту самую холодящую внутренности тревогу, что ощущал много раз до этого. Слишком часто это чувство оправдывалось, чтобы я мог хотя бы попытаться себя успокоить, по этому, я резко вскочил и напряженно замер, изо всех сил вслушиваясь в окружающий мир. Звуки, которые доносились из большого зала склада, заставили зашевелиться волосы по всему моему телу. С уверенностью могу сказать, что по сравнению с ЭТИМ, ходячие мертвецы из фильмов ужасов издают просто церковное пение. Завертевшись ужом, я быстро схватил какую-то палку, валявшуюся неподалеку, обмотал её своей рубашкой, завязав рукава на древке, и сунул импровизированный факел в едва тлевший костер. Синтетическая ткань вспыхнула достаточно ярким пламенем, осветившим всю маленькую каморку, которую я выбрал для своего небольшого лагеря. Выставив этот факел в проем двери каморки, я увидел, как пламя осветило метров пятнадцать-двадцать складского помещения и какие-то неясные, но очень жуткие силуэты, как будто волокущие за собой туман и мрак. За те доли секунд, что я разглядывал зал, перед тем как в смертельном ужасе отпрянуть, я успел осознать, что ЭТО бродило бесцельно по складу, но устремилось в мою сторону, как только я разжег огонь. И ещё я успел заметить, как дрожащий свет от факела просто исчезает, поглощается в том месте, где на него наползает ЭТО. Отпрыгнув к дальней от проема двери стене, я встал так, что между мной и дверью был костер. В то же мгновенье я увидел как ЭТО, сгрудилось около костра, и тот просто таял, поглощаемый чем-то настолько ужасным, что даже не хотелось смотреть на ЭТО. Схватив рюкзак в одну руку, и сжав факел в другой, я прыгнул в окошко на боковой стене каморки, проломив стекло, порезавшись об осколки и обжигаясь искрами пламени.