Снег хрустел под ногами, как будто Нина давила ржаные сухарики, высыпанные воробьям. В детстве она любила кормить птиц, и мама всегда сушила для них сухарики, которые она таскала в карманах, периодически грызла сама, но чаще высыпала на снег зимой или асфальт летом и давила ногой, превращая в аппетитные крошки. Интересно, миллионеры кормят воробьев сухариками или это удел простых смертных?
Красота вокруг была просто сказочная. Нина и не помнила уже, когда в последний раз она попадала в такую вот зимнюю сказку — с белым-белым, слепящим от солнца снегом, замерзшими ветками деревьев, которые, казалось, звенели в морозном воздухе, как маленькие колокольчики, и грозили сломаться. Вот только тронь их, и рассыпятся. Над головой висела бескрайняя синь неба, в воздухе замерзали облачки легкого Нининого дыхания, оседавшего на ресницах в виде пушистого белого инея. Куда там импортной туши для удлинения ресниц…
Несмотря на пятнадцатиградусный мороз, Нина не чувствовала холода. Она просто шла вперед, к неведомому ей пока дому, к чужим, незнакомым людям, собравшимся вместе по воле умершего тирана. В том, что Липатов — тиран и деспот, она не сомневалась. Такие люди, как он, даже в старости не утрачивают величия и могущества. Помноженные на капризность и плохое самочувствие, присущие всем старикам, они должны были сделать характер покойного просто невыносимым для окружающих. Всю липатовскую родню Нине было искренне жаль.
Дом открылся внезапно, и Нина вдруг остановилась от того, что у нее перехватило дыхание, так прекрасен он был. Выкрашенное в приятный светло-желтый цвет здание с портиком, опирающимся на две белоснежные колонны. От колонн вниз ведет широкая, разветвляющаяся лестница с белоснежными же перилами. Спуск каскадами, поскольку здание стоит на холме, и по бокам лестничных площадок располаются геометрические клумбы, сейчас усыпанные ровными аккуратными сугробами, но летом, по всей вероятности, цветущие.
И лестница, и боковые дорожки, сбегающие между клумб, словно ручейки, сопровождаются высокими фонарями на кованых витых ножках. Вокруг клумб были установлены и маленькие фонарики, в темное время суток, видимо, дававшие подсветку удивительной красоты. В этом Нина могла бы убедиться только вечером.
Дом основательный, красивый, надежный и удивительно гармоничный. Ничего в нем не раздражает глаз, не цепляет своей несоразмерностью или неуместностью. Чуть в стороне от дороги Нина увидела большой, тщательно вычищенный от снега пруд. На его гладкой ледовой поверхности можно было кататься на коньках. Посредине пруда красуется аккуратный насыпной остров с расположенной вокруг балюстрадой, переходящей в скамейку. Обязательные светильники, той же формы, что и у дома, окружают балюстраду и ведут вдоль узенькой дорожки, которая соединила островок с берегом.
Здесь ценили комфорт и уют и умели об этом заботиться. Нина невольно подумала о том, сколько же рабочих рук нужно, чтобы поддерживать такой порядок. Впрочем, из материалов, переданных ей Павловым, она знала, что постоянно в доме живут лишь помощница по хозяйству и секретарь, она же личный помощник. Люба и Валя, если Нина правильно помнила имена, указанные в досье. Остальных нанимают «по случаю», и они либо ездят из города, либо добираются на работу в усадьбу из близлежащих деревень. К примеру, интересно, откуда приходит дворник или дворники? Дорожки вычищены просто отлично.
Раздумья о качестве работы дворников прервал какой-то шум. Из дома вышел и теперь быстро шагал навстречу Нине высокий плотный мужчина лет пятидесяти. Седой чуб, кудрявые волосы, распахнутый на морозе пиджак, судя по тому, как сидит, очень дорогой. Походка стремительная, но мягкая, кошачья. Рафик Аббасов.
— Здравствуйте, — закричал он издалека, не подходя еще вплотную к Нине. — Водитель сказал, что вы решили пройтись пешком. Вот не дождался, вышел вас встречать.
— Замерзнете, — тоже прокричала в ответ Нина. — Я уже иду.
— Я морозостойкий. — Мужчина уже подошел на достаточное расстояние для того, чтобы не кричать, а говорить нормально, протянул Нине крепкую ладонь с длинными, ровными, очень изящными пальцами. Из-под ослепительно белого манжета с бриллиантовой запонкой показалось широкое в кости запястье, поросшее твердыми черными волосами. — Здравствуйте еще раз. Меня зовут Рафик Аббасов.
— Добрый день, Рафик Валидович, — вежливо сказала Нина, воссоздавая дистанцию, которую он только что вольно или невольно нарушил. Нет, она не любила панибратство и с незнакомыми людьми сходилась небыстро. — Меня зовут Нина Григорьевна Альметьева, я тот самый представитель адвокатской конторы «Павлов и партнеры», с которым у Георгия Егоровича Липатова был заключен договор.