— Ах, но вы же… Вы же того, — он покрутил у виска пальцем.
Я оглянулся по сторонам, будто нас могли подслушать шпионы, прячущиеся в погребе за бочками, и жестом пригласил ему нагнуться поближе. Старый вытаращил глаза и срочно приблизил ко мне свою скукоженную ушную раковину.
— Семён, я на самом деле «не того», — после этого я снова принялся за еду, а дед долго переваривал эту информацию, — но такой лев как ты ведь давно это приметил, — я кивнул своим мыслям вслух, — раскусил в два счёта — вот поэтому я к тебе и обратился как к опытному человеку.
— А, это… Д-да, — согласился Семён, бегая по сторонам глазками, дрожащие руки потянулись к поясу. — Вы простите, барин, я…
— Валяй, — с набитым ртом разрешил ему присосаться к фляге, даже издали я почуял, какой ядрёной была эта сивуха.
— Будешь? — протянул похрабревший дед.
Я отрицательно покачал головой и вытер рот.
— Так, Семён, я знаю, ты правильный мужик, но никаких больше «будешь», ты понял? Я дворянин и фамильярностей не потерплю.
— Ох, — ударил себя по губам дед, — простите дурака, простите дурака, — он бухнулся лбом о пол и истово ударил им пару раз, ещё бы чуть-чуть, и выбил бы себе мозги — пришлось срочно схватить его за плечи.
— Но-но Семён, хватит, что ты?
— Бес попутал, это всё она самогонка проклятая, — плаксивым голосом оправдывался старик. — Что же это, вы теперь барин не дадите Ульяне вольную?
— Так, Семён, ты, похоже, не понял — я слов на ветер не бросаю, — мне понравилось, что он упомянул только внучку. — Просто у тебя своя роль — у меня своя, и мы не должны из неё выходить, ясно?
— А-а-а-а, — его глаза и рот расширились, и я смог увидеть целый ряд недостающих зубов. — Это вы знатно придумали, это… Ты… Вы голова, барин. Голова, ещё какая…
— Если я голова, то ты теперь мои глаза, Семён. Послужи мне верно, и я в долгу не останусь. Надоело притворяться — убить хотели меня братья. Так и грозили…
— Вот оно что… — поднёс заскорузлый палец ко рту старик.
— Да, Семён, у дворян всегда так — им загубить младенца много не надо. Раз, и в канаву, чтобы не лопотал. А я что? Я испужался, несмышлёный был, но потом понял: либо так, либо умереть, понимаешь?
— Какмо не понять, Артём Борисшь, бедная ты голова… — его мясистый нос шмыгнул.
— Отставить, — строго пригрозил я ему пальцем и убрал в сторону пустую тарелку с деревянной ложкой. — Львы не плачут.
— Это как? — удивился дед.
— А вот так!
— Откуда ж вам знать? — с хитрецой вдруг подковырнул Семён.
— А я в книжках читал, — быстро нашёлся я, не ожидая такой проверки от старого. — Могу и тебя научить.
— Да-а-а, — он с раздражением махнул рукой. — Нужно мне это ваше чтение? Одна досада с него — от ума горя потом не обрёшься…
— А внучке хочешь будущего хорошего? — поддел я его за больное.
Семён кхекнул, попыхтел что-то неразборчивое и насупился.
— Молодая она ещё… — наконец, выдавил он из себя.
— Так это ж хорошо, — не отпуская такой удобной возможности, додавливал я его, — быстро научится, в писари потом пойдёт, как сынок Марфы. Сам же говорил: катается как сыр в масле, деньгу загребает. Так мы твою Ульяну и пристроим — приданое соберём, жениха сам выберешь достойного.
Шах и мат.
Любовь к внучке пересилила, и дед сдался.
— Хорошо, — я отдал ему тарелку, завершая беседу. — Тогда вот тебе первое задание. Если в доме есть какие книги — принеси мне, что сможешь достать и это, — окликнул я его в дверях — откуда столько прыти? — Свечу мне сюда, понял? Не видно ни зги.
— Будет сделано, вашбродие, — по-военному вытянулся Семён.
— Свободен, лев. Всё в твоих руках.
В этот раз шаги отдалялись гораздо бодрее, воодушевлённей.
«Отлично», — вздохнул я. — «Вот и первый завербованный союзник. Не бог весть какой, но для начала сойдёт».
Из бессвязных рассказов старика я примерно понял устройство здешнего общества и немного перенял манеру общения крепостных. Очень важно с такими людьми правильно расставлять границы — в первую очередь это проще для них. А то тебя рискуют не так понять. Им нужна чёткая система «начальник-подчинённый», а если ещё говорить доступным языком…
В общем, бал тут правили дворяне. Место называется Российская империя, а нахожусь я во Владимирской губернии, в уезде Громовец. Фамилия моя Барятинский, и я самый младший в дворянской семье. Нас девять. Пятеро братьев и четыре сестры. Трое уже замужен, а последняя живёт вместе со мной и тётками в родовом поместье.