Иван глубоко вдыхал и медленно выдыхал воздух, нормализуя сердечный ритм, пока не заметил улучшений — першение в груди постепенно проходило и телу стало легче. Он открыл глаза и подполз к массивной тюремной двери. Отворить её почему-то не удалось, но, к счастью, задвижка на смотровую щель свободно передвигалась. Они с Артёмом их на каждой камере приоткрыли, чтобы не возиться лишний раз с ключами.
Просунув пальцы в углубление, Иван толкнул металлический прямоугольник вбок и понял, почему дверь не поддавалась. Её подпирала зелёная лапища огромного монстра. Отсюда не разберёшь, что это за тварь, но зато Барятинский был виден отчётливо. Парень стоял в центре коридора и даже не собирался куда-то убегать.
Иван в панике подумал, что это не целесообразно — надо бороться! Неужели он сдался? Мимо насекомоподобной твари не пробежать, поэтому спрятаться в камере и дождаться помощи — самое благоразумное решение. Где их, кстати, носит? Слишком долго возятся.
«Что это с ним?» — удивился Иван.
У Артёма было чересчур радостное лицо.
«Я бы даже сказал жуткое».
Он приложил лезвие ножа к левой руке и неотрывно следил за своим врагом. Ломоносов уже видел подобный трюк от Барятинского, но не мог понять, на основе чего происходит такой разрушительный эффект?
«Неужели он берёт ману из крови? Или у него ещё и эта стихия?»
Если честно, Иван никогда не слышал о магах с таким атрибутом. Он видел показатели ауроскопа Барятинского: 21% огня, 7% тени, 1% друидизм (тотем лошади). Никакой крови там и в помине не было. То, что барон использует руны это понятно, но неужели эта система магии настолько вариативная? Может, Артём знает что-то, чего остальному магическому миру пока не известно?
Его размышления прервал скрежет — это массивные лапы упирались в стены, проталкивая тело насекомого внутрь.
— Артём, прячься! — закричал он, просунул ладонь в щель и из последних сил перекрыл коридор полутораметровой невидимой преградой.
Этот силовой прямоугольник заставил монстра притормозить, но вскоре тот понял в чём дело, и ударил лапой в дверь. Ломоносов еле успел отскочить в сторону, и камни залетели внутрь камеры, к несчастью, пробив грудь валяющегося безногого мага. Тот даже понять не успел, что это было, и отошёл в мир иной.
Иван закашлялся от поднявшейся пыли и нового приступа. Он на секунду в последний раз посмотрел своим даром видящего на потоки маны и с удивлением разглядел формирующийся магический сгусток со стороны Барятинского. Он будто проявлялся в воздухе.
«Вот, значит, как работает руническая магия».
Он ещё ни разу не видел заклинания такой силы в этой забытой всеми системе. От некроманта шли другие колебания, грязно-фиолетового цвета, тогда как потоки Артёма были тëмно-зелёные и более чёткие, что ли?
Но рассмотреть их получше он не успел, потому что Барятинский полоснул ножом по руке и начался какой-то ад. Тело Ивана отбросило залетевшим в дыру потоком воздуха и если бы не выставленный барьер-капсула, то он бы помер, расплющившись о камни.
Снаружи разносился грохот, потоки тёмной слизи стекали по стенам, и Ломоносов видел через пробитую дверь, как она капает на пол комьями, а следом падали разрезанные куски зелёного тела.
Чавкая, они сыпались, будто гнилые яблоки на твёрдую поверхность пола и продолжали трепыхаться. Иван упёрся рукой о стену и, прихрамывая, вышел наружу, переступив через мёртвую плоть. Постепенно это биомасса исчезала, растворяясь в воздухе паром, а вместо неё угадывались части человеческого тела и внутренности.
Артём стоял возле стремительно уменьшающейся головы богомола, весь измазанный в чёрной мерзости, которая тоже испарялась, и из-за этого казалось, словно у него за шиворотом что-то горит, а дым летит вверх.
Ломоносов от шока даже забыл, что у него должен быть приступ, поэтому кровохарканье накатило, только когда он уже доковылял до друга. Барятинский присел на одно колено и взял Лазаревича за волосы. От юноши веяло чем-то зловещим. Заикаясь, ещё живая голова с трепетом произнесла в конце.
— Простьи, простьи я не знал… — договорить Карл не успел, потому что получил удар ножом в глазницу, но всё это Иван видел, уже падая на колени от бессилия. Выроненный из рук меч звякнул.
«Почему он так улыбается?»
А после этого его тело шмякнулось, и сознание потухло.
Вот же ж, еле успел прибить некромантскую падаль. Чуть не выдал Ломоносову мой секрет. Получается, эти ребята осознают, кто перед ними на границе между жизнью и смертью, хм-м. Мортиканты они, считай, постоянные её обитатели, так что надо будет держать ухо востро.