Она машинально достала из холодильника вишневый йогурт и стала ковырять желеобразную розоватую массу. В этот момент в дверь позвонили. Келли вздрогнула. Легкий пластиковый стаканчик все время опрокидывался под тяжестью серебряной ложечки. Наконец Келли удалось привести его в равновесие, и она, как была, в полотенце, побежала открывать.
Щемящее предчувствие не обмануло ее. На пороге стоял Джим. Белая майка подчеркивала крепкое, бронзовое от загара тело. Солнцезащитные очки придавали сходство с голливудским героем. Легкая щетина, которая так нравилась Келли, довершала сходство.
— Здорово, док, — как ни в чем не бывало произнес он, но Келли показалось, что естественность эта ненастоящая, напускная.
— Привет, Джимми, — в тон ему ответила она.
— Можно к тебе на минуту? Надеюсь, не помешал?
Келли только пожала плечами, пропуская Джима. Словно они только познакомились и без этой вежливой предупредительности не обойтись.
Впрочем, она и сама не знала, как себя вести. Вроде бы все как обычно. Они не ссорились, пусть Джим и не звонил всю неделю, но вот он пришел. Можно даже поехать на озеро в Медоу-Хиллз. Но в то же время Келли понимала, что о поездке и речи быть не может, как невозможно снова запросто болтать о всяких пустяках, подтрунивая друг над другом. Между ними образовалась невидимая преграда, и Келли сразу почувствовала ее, как только увидела друга.
Чувствовал это и Джим. Совсем иначе представлял он себе сегодняшнюю встречу. Он так соскучился по Келли, а она вся какая-то взъерошенная, будто не рада его видеть.
Он молча проследовал за Келли, безотчетно любуясь ее голыми плечами. Первое, что бросилось ему в глаза, как только он оказался в кухне, — огромный белоснежный букет.
— От Грега? — вырвалось у Джима.
Вопрос прозвучал требовательно, даже резко. Келли с удивлением посмотрела на друга и подумала, что это первый раз, когда они снова наедине после того поцелуя. И снова в глазах Джима тот же странный огонь.
Келли потеребила рыжий завиток, и с него скатилась крупная капля. Проделав неровную дорожку по шее, она помедлила на округлом плече и устремилась в ложбинку между грудей. Туда же последовал взгляд Джима, смущающий Келли все больше и больше.
— Так что же, я жду ответа.
Джим никогда прежде так с ней не говорил. Напротив, частенько боялся обидеть каким-то слишком резким замечанием. И Келли знала, что его допрос должен был бы возмутить ее до глубины души. Но ничего подобного не происходило. Вызывающий тон Джима пришелся ей куда более по душе, нежели его официальная вежливость вначале. Тем не менее она не намеревалась это показывать.
— Ты явился только для того, чтобы узнать про цветы? — холодно спросила Келли.
Разумеется, не для того. Он хотел спокойно поговорить и сам не понимал, почему какой-то там букет вызвал у него такую реакцию. Но остановиться уже не мог. Он успокоится, только когда Келли все расскажет. Он и сам не знал, что хочет услышать, но мысль о том, что Келли скрывает что-то, выводила его из себя.
— Нет, не только. Я хотел бы знать, кто такой этот Грег и с каких пор он дарит тебе цветы.
На этот раз слова Джима разозлили Келли не на шутку. Целую неделю он где-то пропадал, вероятно в объятиях своей Норы, а тут является и устраивает ей допрос.
— А почему, собственно, это тебя так сильно волнует?
В темно-карих глазах Джима сверкнула обида.
— Потому что мы уже шесть лет вместе и ни разу ты не скрывала от меня своих дружков! — выпалил он.
— Не смей так называть Грега, — огрызнулась Келли. — А что касается нашей длительной дружбы…
— Так, значит, у вас все серьезно?! — оборвал ее Джим, и его лицо исказила насмешливая гримаса. — Поздравляю, подруга, я бесконечно рад, что в старине Джиме ты больше не нуждаешься.
— По-моему, это я тебе не нужна! — в отчаянии выкрикнула Келли. — Дела с малышкой Норой пошли на лад, и теперь о Келли можно забыть, так ведь? И это ты называешь дружбой?
Глаза ее вспыхнули злым зеленым огнем. Рыжие волосы выскользнули из стягивающей их резинки и рассыпались по плечам. Джим вдруг поймал себя на мысли, что никогда не видел Келли такой красивой. И это привело его в еще большее раздражение. Почему кто-то другой наслаждается красотой, по праву принадлежащей ему?
А Келли все не унималась, и каждое слово, словно острый нож, ранило Джима.