Келли поморщилась и отложила газету.
— Поговорим лучше о чем-нибудь другом, — предложила она, и в ее голосе Леонард уловил еле заметный упрек. — С каких это пор вы снова увлеклись финансами, Леонард? А как же ваши картины?
— Картины? Келли, дорогая, я продолжаю заниматься живописью только с одной целью: мечтаю написать портрет Никки. Но больше меня сейчас увлекает йога.
— Йога? — изумленно произнесла Келли.
Она ожидала от старшего Сандерса всего, только не этого, и вмиг неприятный осадок, навеянный воспоминаниями о Дарке, рассеялся.
— Но как же так…
Келли не договорила, заметив, что Ники вот-вот раскапризничается. Он бросил погремушку на пол и то и дело норовил последовать за ней.
— Никки, какой же ты непоседа! Ни минуты покоя! — И она снова обратилась к Леонарду:
— Пойдемте-ка лучше к дому, он хочет походить.
Они вышли на центральную дорожку. Келли поставила малыша на ножки. Тот сразу успокоился и, цепляясь за материнскую руку, пошел по дорожке.
Внезапно Никки издал радостный крик и махнул ручкой. Келли подняла голову и увидела Джима. Тот с любовью наблюдал за сыном. Глаза его светились гордостью, смешанной с нежностью.
— Никки! — позвал он малыша.
Неожиданно ребенок вырвал ручку из ладони Келли и устремился вперед, к отцу. Один неуверенный шаг, другой…
Джим не мог скрыть восхищения. Он кинулся к малышу и, подхватив на руки, закружил. Потом бросил счастливый взгляд на жену.
— Келли, он только что сделал первый шаг!
Та ответила ему радостной улыбкой.
— И сделал его по направлению к тебе, дорогой.