— А почему возникли эти подозрения?
— Видишь ли, Садуль член французской военной миссии, а она вся нашпигована профессиональными разведчиками, начиная с генерала Лаверня, полковника Анри Вертсмона и капитана Пьера Лорана. Трос последних здесь шуруют с такой зверской силой, что на месте Троцкого я бы уже давно их арестовал и выслал. Садуль же ведет себя осторожно. Он без стеснения ходит обедать к Троцкому, как и Джордж Хилл, которого ты знаешь. Кроме того, Садуль личный агент Альбера Тома, министра вооружений Франции. Должность, как сам понимаешь, непростая, и ем «у нужна своя разведка. Садуль почти каждый день отправляет ему донесения. Он юрист по образованию, успел повоевать на Западном фронте, имеет журналистские навыки. Для специального агента база, как говорится, неплохая.
Синицын выдержал паузу, достал папиросу, закурил. Чтобы не замерзнуть, они медленно прогуливались по пустынному Милютинскому переулку. «Один Синицын может поставлять примерно треть всей военной и секретной информации. Но других надо будет тоже иметь, чтобы проверять ее, иначе меня легко станут использовать как канал для снабжения дезинформацией. Ефим Львович и глазом не моргнет, сдаст меня и Бюро в любую секунду, если будут платить больше. К счастью, пока некому. К немцам, кто мог бы заплатить, он не пойдет, а у англичан и французов здесь в Москве все уже налажено. Подполковник прав, Томас Вудро Вильсон поздно спохватился…»
— Я читал донесения Садуля, в частности, его характеристики Локкарта и Робинса. Он пишет, к примеру, что Робинс жутко хитер и слишком дипломатичен, а Локкарт чрезмерно наивен и буржуазен, и Троцкий обоим не очень доверяет. У Садуля есть свои курьеры, которые регулярно переправляют его донесения через Финляндию. Поэтому с ним надо быть поосторожнее.
— А про меня он что-нибудь пишет? — спросил Каламатиано.
— А как же. Он пишет обо всех, кто попадает в поле его зрения. О тебе же он запросил информацию у Тома. Ты вообще для всех здесь новая фигура, хотя твоя давняя дружба с Ликки и Рейли, на которых у нас все ссылаются, всегда была слишком подозрительна. Поэтому все разведки сейчас отрабатывают эту версию: Рейли — Ликки — Каламатиано. А Рейли связан сразу с тремя разведками: русской, немецкой и английской. Теперь через тебя его приписывают и к американской. Вообще в шпионском мире ты теперь самая популярная фигура, всем нужна информация о тебе. Я не удивлюсь, если вскоре обратятся и ко мне за сведениями о тебе.
Синицын негромко рассмеялся, а Ксенофон Дмитриевич подозрительно оглянулся по сторонам, точно за ними уже следили, но переулок был пуст. Правда, какой-то военный стоял у подъезда рядом с домом Ефима Львовича.
— Это не филер, не бойся. Бывший прапорщик Костюшко, — не оборачиваясь, сообщил подполковник. — Он занимается снабжением у Мурадова. Неплохой мужик, его тоже можно привлечь. Правда, стал много закладывать в последнее время, это опасно. Видимо, подворовывает, деньги нужны… Вот такой этот Садуль. А с виду, наверное, тихий. Говорит мало, больше слушает. Заглядывает в рот Робинсу и Локкарту, настраивая их в пользу Советской власти. Верно?
Каламатиано кивнул.
— Я ему уже говорил, чтобы он в разговорах с вами этого не делал. Ник чему. Он еще и социалист, и они с Тома тоже мечтают о захвате власти социалистами во Франции. Ну для Альбера Тома это понятно, он политик, а Садуль вроде бы тертый калач, но тут наивен как ребенок. Информация о французе пока только для тебя. Я не хочу, чтобы она стала известна Пулу и другим. Они, конечно, кое-что знают, но не столько, как ты теперь. А узнав, сразу перестанут доверять, Садуль быстро поймет, откуда она поступила. Вы ведь не хотите сразу же провалить меня? — Синицын усмехнулся. — Но ты должен это знать, общаясь с ним. От того же, кстати, Садуля мы узнали, чем будет на самом деле заниматься ваше Бюро. Откуда он получил эту информацию, еще предстоит понять…
Каламатиано даже остановился, когда подполковник сказал об этом. Об истинных целях Бюро знали Пул, Саммерс, Френсис и он. Все трос не только профессиональные дипломаты, но связаны еще и с разведкой, так что секреты хранить умеют.
— Не надо думать, что кто-то организовал утечку информации, — об истинных целях Бюро нетрудно было догадаться, — вздохнул Синицын. — Саммерс еще в конце 17-го направил Пула на Дон и Кубань, чтобы тот вошел в контакт с казаками, которые не приняли революцию. Тот неплохо там поработал, советовал казакам объединяться и единым фронтом выступить против большевиков. Обещал помочь деньгами. Ваш торговый атташе Хантингтон, работающий в Иркутске, также получил от Френсиса четкое задание поддерживать тамошние антисоветски настроенные политические партии, проникнуть в руководство Сибирской республики и понемногу подталкивать сибирских вождей в оппозицию к Ленину.