Я согласен с поэтом, есть женщины в русских селеньях.
Вот бы в горящую избу всех их да разом собрать!
или ещё:
Из мужского ребра создал женщину Бог по преданью.
Я за возможность обратного трюка все рёбра отдам!
Опусы эти я подписал псевдонимом Ф. А. Гот (это моё дружеское прозвище в училище, так я подписываю свои письма в Красноярск Аркаше Казанцеву1). И мы с Наташей и Лисиком, вероятно, перепечатали тогда их в детском саду на машинке или, может быть, просто переписали аккуратным почерком, после чего отдали Лёше, а он передал Дерябину. А что было дальше, я не знаю. Выпуска с этими текстами мы тогда так и не увидели. Полагаю, что он попросту не вышел.
Стихотворение про первый снег и торгующую полиграфией себе в убыток старушку войдёт в первую книгу Денисова «Твёрдый знак». Оно будет открывать собой сборник, следуя сразу за словами: «посвящается моей жене». Женой Лёши к тому времени станет Наташа. Выбирая из двух поэтов, один из которых уже публикуется в журналах, у второго же с публикацией происходит непонятно что, и вдобавок к этому он ещё и сочиняет гадости про слабый пол, — можно не гадать, на чью сторону склонится женское сердце. Для книги «Твёрдый знак» Наташа нарисует очень изящную шрифтовую обложку.
В любом случае, получается, журнал «КоКон» был довольно заметным явлением в литературной жизни Владивостока начала 90-х — я его не только читал (вроде бы), но даже пытался в нём напечататься. И в историю литературы ему было суждено войти и остаться в ней теперь навеки — изданием, где была самая первая публикация Денисова.
Лёша написал мне сейчас: «Да, первая. Там ещё была прозаическая миниатюра „Брат“. По-моему, „Брат“ она называлась. Хилый закос под Кафку, насколько я помню…»
Ну а вот я эту прозаическую миниатюру «Брат» почему-то не помню вообще. Выходит, я всё же не читал тогда сам этот журнал? А читал уже намного позже тексты из него в Сети на сайте Ивана Тарасова «Железный век» (и там же видел и текст Рекачевского)? Или миниатюра «Брат» могла быть в другом выпуске?
Или — самое простое объяснение — произошло и то, и другое, но — в разных ветках реальности. В одной ветке реальности Лёша принёс нам показать журнал со своей публикацией, а в другой ветке принёс только масло, а про журнал рассказал на словах. Об этих параллельных ветках, о таком неизбежном расслоении событий прошлого знает всякий, кто когда-либо пытался писать мемуары и опрашивал участников и/или свидетелей оных событий. Призрачно всё, как любит повторять в таких случаях сам Лёша.2
1
Вероятно, письмами Бегемоту-Аркаше и была в немалой степени обусловлена эта нарочитая мизогиния: он тогда написал мне из Красноярска, что собирается жениться, я же в ответ взялся отговаривать его, пугая грядущими трудностями брака и приводя в качестве аргументов русские народные пословицы на соответствующую тему. В душе я был рад за Аркашу и писал так, разумеется, в шутку, но Аркаша впоследствии признался, что его невеста тогда приняла всё за чистую монету и была моими письмами очень недовольна и возмущена.
2
К слову о призрачности братьев, в 10-м выпуске альманаха «Артикуляция» можно (в России — через VPN) прочесть стихотворение А. Денисова «видел призрака, был мне тот призрак как брат…» с то и дело исчезающей, «мерцающей» рифмовкой.