— Обязательно, Николай Петрович, — ответил я. — Добрые отношения с соседом надо поддерживать. Но лагерь сюда перенеси учебный. Хорошее место для этого. С Пескарёвым согласуй снабжение. А в Сумани чужакам делать нечего. Есть у меня несколько идей для наших охотников и лишние глаза нам точно не нужны. Только со старостой надо обсудить это будет. Где Сашок, кстати?
— В машине ждёт, ваша светлость, — кивнул в сторону леса Серый. — Очень хотел с вами поговорить, но я сказал, что сейчас не лучший момент для этого.
— Разумно, — одобрительно произнёс я. — Но теперь уже можно.
Ветеран коснулся рации на плече и буркнул пару слов. Через несколько минут из темноты вышел сонный Сашок с таким же вялым земляным буйволом. К моему удивлению, после совместного путешествия по аномалии, дружинники стали относиться к зверю более спокойно и дружелюбно.
— Спасибо, что помог спасти моих людей, Сашок, — улыбнулся старосте Сумани я. — О чём ты хотел поговорить?
— Да не за что, Ярослав Константинович, — тут же смутился парень. — Одно дело ведь делаем… А я про россож хотел поговорить. Эта девица наделала шума конечно, но и выбора у неё особого не было.
— Девица? — тут же насторожился я.
— Точно, ваша светлость, — уверенно ответил Сашок. — В логове когда были, я нашёл остатки гнезда. Там следы всякие… Она изучала людей, будто знакомилась с новыми обитателями своей территории. Не суть, но это точно самка и она не так давно родила.
— Почему так решил? — спросил Аршавин. А я постарался сохранить на лице спокойное выражение. Если чудовище начинает осознанно изучать условия и противников, то это говорит о совершенно другом уровне организации сознания. Вот только во время боя зверь казался обычным. Что это тогда было?
— Это единственная причина, по которой старая опытная россож могла покинуть свою территорию, — прямо глядя на меня, ответил Сашок. — Гон тут ни при чём. Она оставила своё старое логово детёнышам.
— Сколько у нас времени? — быстро прикидывая варианты и отбрасывая их один за другим, уточнил я.
— Неделя-две точно есть, — неуверенно ответил парень. — Но через три дня от следов уже ничего не останется.
— Тогда утром вы со Скопой возвращаетесь в аномалию, — решил я. — Что делать знаешь. А сколько детёнышей у россожа в помёте обычно?
— От одного до трёх, — вместо старосты Сумани ответил Аршавин и вопросительно посмотрел на меня. — Я правильно понимаю ситуацию, Ярослав Константинович?
— Возможно, — усмехнулся я. — Если думаешь о том, что пара маленьких россожей обладает не такой уж сильной защитой от контроля, как взрослая особь. Да ещё и сидят эти малыши в месте, под завязку заполненном разным добром со всей аномалии. Но это еще надо проверить.
— Скорее всего, очень далеко идти придётся, Ярослав Константинович, — произнёс Берёза. — Так глубоко мы ваших ребят провести не сможем.
— За это можешь не переживать, — с улыбкой хлопнув парня по плечу, ответил я. — Для этого дела у меня найдутся специально подготовленные люди.
Африка
Убежище «Родезия»
Условно-безопасная зона
Командир бригады «Витязи», Рыков Александр Егорович, по прозвищу Вепрь устало откинулся на металлическую перегородку.
Громко капал неисправный кран в железном рукомойнике, помаргивала «усталая» лампа дневного света, а из-за запертой дверью санузла не доносилось ни звука.
Сейчас он находился на глубине пяти метров под землей, там, где располагался лазарет и куда было остро необходимо попасть большей части его бригады. Да и самому бы ему не помешало. Вепрь скривился, поправляя повязку на ноге, куда недавно острыми клыками вцепился бешеный бородавочник.
Вокруг никого не было, и Рыков мог позволить себе эмоции. Он взглянул на свои широкие, мощные ладони, покрытые грязью и кровью, и усмехнулся. Еле заметно, но они дрожали. Нет, это был не, уже привычный, тремор ментального давления, свойственного всем бедолагам, кто вовремя не обновил БИЛ. Сейчас руки ветерана дрожали от эмоций, которые нахлынули на него после того, как адреналин выходил из его крови, вместе с «боевым коктейлем», что ушел в унитаз с мочой.
Если кто-то когда-то спросит Вепря, как он смог сохранить бригаду в условно боеспособном состоянии, то он вряд ли найдет на это ответ. Этот последний год, после раскола, с последующим отказом имперских гвардейцев обновить блок, будет являться Вепрю до конца его дней в страшных кошмарах.
— Главное, ты справился, — раздался спокойный голос позади него и в сортире отчетливо потянуло «травкой».