В поведении Барраса члены Тайной директории усмотрели примитивную провокацию.
Тем не менее рассказ Жермена обрадовал их: он был лучшим доказательством растущего значения Равных.
В какой мучительной борьбе, среди скольких споров, раздоров, прямых ссор, примирений и уточнений наливался жизненными соками и обрастал плотью Великий план Бабёфа!..
Но с каждым ушедшим днём, с каждой новой встречей приобретал он всё более ощутимые и зримые черты. Казалось, ещё усилие, один рывок — и всё: долгожданное произойдёт, неизбежное свершится, республика Равных — единственное справедливое учреждение на всей планете — станет явью.
Теперь Тайная директория собиралась ежедневно на разных конспиративных квартирах. Количество деловых бумаг её умножалось, и Бабёф даже завел специальную печать с эмблемой заговора и словами по ободку: ОБЩЕСТВЕННОЕ СПАСЕНИЕ.
Во время частых встреч выслушивали донесения агентов, составляли новые инструкции, обсуждали теоретические вопросы, связанные с характером грядущего общества, дискутировали о восстании.
Однажды — это было на стыке жерминаля и флореаля — автор Великого плана произнёс наконец слова, которых от него с нетерпением ждали:
— Пора подумать о главном. — И положил на стол мелко исписанный лист.
Это был «Акт о восстании».
Он видел, как всё произойдёт, — эта картина не раз вставала перед его взором.
Видел отчётливо и ясно, словно бы оно уже произошло, словно главное осталось позади…
…Рано утром в предместьях начинает звучать набат.
Его подхватывают тысячи колоколов.
Расторопные агенты давно на ногах; тут и там появляются знамёна с надписями:
И вот уже кругом полно народу.
На всех перекрёстках и площадях агенты громко читают «Акт о восстании».
Взводные разбивают людей на отряды, направляются в центры своих округов и соединяют силы повстанцев в три дивизии, возглавляемые заранее назначенными военачальниками.
Народная армия, поддержанная всем рабочим людом столицы, движется к Законодательному корпусу, к Исполнительной директории и Генеральному штабу. По дороге захватываются арсенал, национальное казначейство, почта и все оружейные, а также продовольственные магазины и склады.
Одновременно подняты Гренельский и Венсеннский военные лагеря.
На непредвиденный случай улицы забаррикадированы, а в верхних этажах домов дежурят добровольные дружины. При появлении войск, оставшихся верными Директории, баррикады встречают их огнём, а из окон домов дежурные поливают кипятком и купоросом.
Всякое сопротивление беспощадно карается.
Члены Исполнительной директории подлежат устранению.
Члены обеих палат Законодательного корпуса арестовываются в ожидании народного правосудия; но если кто-либо из них попытается отправлять свои функции, его ждёт немедленная смерть.
В ходе восстания Тайная директория, превратившаяся в Повстанческий комитет общественного спасения, энергично проводит меры, ставящие целью облегчить нужду санкюлотов и удовлетворить их самые насущные потребности.
Булочные, работая непрерывно, снабжают повстанцев хлебом.
Бедняки безотлагательно получают одежду за счёт республики и квартиры в домах богачей, за которыми остаются лишь скромные жилые помещения.
Суд над изменниками, узурпаторами народного суверенитета, бывшими законодателями, протащившими «конституцию III года», а также всеми их клевретами скор и справедлив: все они, за редкими исключениями, наказываются смертью.
Восстание окончено.
На совершение его, от первого набата до завершения народного правосудия, ушло лишь несколько часов. Ещё несколько дней уйдёт на то, чтобы к Парижу присоединилась вся страна; заговорщики побеспокоились об этом заранее, отправив своих эмиссаров в крупнейшие города провинции — в Аррас, Гренобль, Дижон, Тулон, Марсель, Тулузу и Монпелье. А потом?…
Бабёф и его товарищи прекрасно знали, что будет потом. Всё было продумано, обсуждено и расставлено по местам. Всё, не исключая деталей и нюансов.
Конечно, очень бы хотелось сразу же установить полное равенство.
Но заговорщики прекрасно понимали, что сделать это невозможно.
Между прежним, несправедливым, порочным тысячелетним строем и эрой всеобщего благоденствия и счастья должен был обязательно пройти более или менее продолжительный переходный период.
Победа народного восстания не может немедленно изменить структуру общества: в нём ведь остаются богатые и бедные, владельцы больших состояний и простые труженики. Первые, неотложные меры в пользу бедняков были проведены ещё в ходе восстания; теперь они расширяются и закрепляются. Обездоленным раздают имущества эмигрантов; им безвозмездно возвращают вещи, заложенные в ломбардах; они освобождаются от всех налогов и пошлин; материально обеспечиваются члены семей героев, погибших во время восстания. Одновременно начинают утеснять богатых: ранее вынужденные поделиться с бедняками жилищами, теперь они делятся и богатствами. Сначала им предлагают сделать это добровольно. Затем победители облагают их прогрессивным патуральным и денежным налогом, а полученные продукты отправляют в общественные магазины.
Всеобщий характер восстания обеспечило участие значительного количества представителей средних слоев — ремесленников, торговцев, буржуазной интеллигенции. Статья 18 «Акта о восстании» ставит «частную собственность под охрану народа». Эти слои и в дальнейшем нельзя сбрасывать со счетов — они ведь составляют внушительную часть французского народа. А между тем собственники лишь постепенно могут быть приучены к отказу от собственности.
Как добиться этого? Как перевоспитать их?
Задача непростая, но разрешимая.
Вскоре после победы восстания в стране будет создана большая Национальная коммуна.
Национальная коммуна лишь первое, хотя и основное звено Равенства: объединяя подавляющее большинство населения, всех тружеников, она будет существовать параллельно обществу меньшинства, сосуществуя с ним и являя ему назидательный пример.
Она строится на основе обобществления той собственности, которая и до этого вышла за рамки частной. Сюда относятся национальные имущества, иначе говоря, бывшие земли духовенства, поместья эмигрантов и врагов народа, а также земли, оставленные их владельцами необработанными, затем хозяйства госпиталей и больниц, здания государственных учреждений и квартиры, переданные неимущим гражданам по «Акту о восстании». Что же касается первоначальных членов Коммуны, то ими станут все неимущие, воспитанники национальных интернатов, старики и инвалиды; при этом будет всемерно поощряться вступление в неё всех желающих.
С момента своего возникновения Коммуна организуется согласно принципам совершенного равенства. Не зная денег и частной собственности, имея основой общий и обязательный труд, она гарантирует своим членам равный достаток. В каждой общине, на которые она распадается, граждане делятся по профессиям. Каждая профессиональная группа возглавляется выборными представителями; сверх того, она делегирует своих уполномоченных в особый совещательный орган — Совет старейшин, ведающий совместно с муниципалитетами распределением и организацией работ. Муниципальные власти наблюдают за ходом работ и информируют Верховную администрацию Коммуны, которая берёт на себя усовершенствование и внедрение машин и технических знаний, способных облегчить труд и поднять производство общины.
Национальная коммуна предоставляет каждому своему члену удобное жильё с мебелью, отоплением и освещением, рабочую и праздничную одежду, необходимое количество продуктов питания, медицинскую помощь. Для развития духа коллективизма члены общины ежедневно встречаются не только на полях и в мастерских, но и за обязательными общественными трапезами. Строжайшее планирование характерно для каждой отдельной общины и Национальной коммуны в целом. Исходя из этой задачи, территория Коммуны делится на округа, каждый из которых охватывает несколько департаментов, близких по своему экономическому складу; округа, обладающие избытком тех или иных продуктов, делятся ими с округами, испытывающими в них недостаток. Эта же система позволяет Верховной администрации делать заготовки на случай неурожайных лет.