Секретаря на месте не было, а дверь в кабинет ректора была распахнута. Мы подошли к ней и увидели за обширным столом невысокого мужчину с обширной залысиной и роскошными усами. Он приветливо махнул нам рукой и поднялся.
— Рад, что вы пришли пораньше. Господин Разумовский, госпожи Разумовские, — добродушно улыбнулся хозяин кабинета, вежливо нам кивнув.
— Здравствуйте, ваше высокопревосходительство, — кивнул я. — В приглашении было указано, что мне нужно к вам зайти…
— Весь в отца, — покачал головой глава Академии. — Зайти не успел, а сразу к делу. Может так оно и лучше даже сейчас. Анастасия Константиновна, не затруднит ли вас немного подождать в приёмной. Там для вас с Анной подготовлен чай и замечательное печенье.
— Разумеется, Анатолий Викторович, — бросив в мою сторону вопросительный взгляд, ответила Настя.
Я успокаивающе кивнул и зашёл в кабинет ректора, не забыв плотно прикрыть за собой дверь. Глава Академии указал мне на пару кресел, стоявших у огромного окна и сам занял одно из них. Я сел напротив и задумчиво уставился в окно. Кривошеев знал старшего Разумовского и был с ним в хороших отношениях. Один из немногих, кто не стал участвовать в травле моего рода.
— Всё крайне сложно, Ярослав, — нарушив долгое молчание, первым заговорил граф, позволив наедине опустить мое отчество, тем самым переводя беседу в неофициальную плоскость. — У меня есть для тебя новости. И предложение.
Глава 3
— С радостью выслушаю вас, Анатолий Викторович, — уже примерно представляя о чём будет говорить граф, невозмутимо кивнул я.
— Рад, что ты не теряешь выдержки, княжич, — одобрительно кивнул ректор. — Хотя у меня, если честно, волосы дыбом становятся, как подумаю про тот переплёт, в который вы попали с девочками. Ты уж прости меня, что я так по-стариковски к тебе обращаюсь. Мы с Костей немало пережили вместе и мне чертовски жаль, что всё так повернулось. Хоть я и граф, да и должность у меня немалая, но помочь старому другу ничем не смог. Может хоть вам жизнь облегчить получится.
— Отец часто говорил о вас, ваше сиятельство, — вежливо улыбнулся я. Сам я этого, разумеется, не слышал, но Настя не раз упоминала ректора. Иногда даже мечтала, что он поможет нам попасть на обучение в МАМИ и это решит большую часть вопросов. — О прошлом можете не переживать. Глава рода Разумовских выбрал свой путь сам и с честью прошёл по нему до конца. Вашей вины в его гибели нет.
На последней фразе мой голос неуловимо изменился. Совсем чуть-чуть, но для опытного аристократа этого оказалось более чем достаточно. Граф нахмурил седые брови и неодобрительно посмотрел на меня. Судя по выражению его лица, мое желание стереть с лица земли всех виновных в гибели отца было совершенно очевидным.
— Ты рассуждаешь не по возрасту мудро, Ярослав, — произнёс ректор МАМИ. — И я признателен тебе за эти слова, пусть они пока ещё и не принадлежат главе рода. Но я обязан тебя предупредить, что ты не в том положении, чтобы вспоминать прошлые обиды. Нужно жить дальше. За твоими плечами две беспомощные девчонки. Насте скоро замуж выходить. Они не переживут потерю ещё одного близкого. В прямом смысле не переживут, княжич.
— Вижу, наш разговор коснётся не только процедуры ритуала, — прямо посмотрел я на своего собеседника. Для графа эта беседа могла повернуться очень плохо. Официальная причина моего визита была вполне обоснованной, но вряд ли это кого-то остановит. По факту, я с сёстрами не имел отношения к делам отца.
Его проступок не распространялся на нас по двум причинам. Первая — мы были несовершеннолетними. Вторая, и самая главная, отец договорился, что добровольно отдаст Дар. Свой и наших старших братьев. Ведь было много случаев, когда род вырезали под корень. К счастью, нас это миновало. Пока, по крайней мере.
Поэтому, в реальности мы превратились в изгоев и противников Императора. Даже смешно, учитывая что правитель Империи сделал всё возможное, чтобы мы выжили.
— Тогда предлагаю перейти к сути, — вежливо перевел я нить разговора в деловое русло.
— Тебе нельзя принимать статус главы рода, Ярослав. — с болью в голосе произнёс граф и поспешно поднял руку, пытаясь остановить мои возражения. Вот только возражать я пока не собирался и просто слушал. — Это до такой степени неприятно говорить, что я начинаю сам себя ненавидеть. После ритуала Пробуждения, ты должен будешь сообщить наблюдателям о своём решении. И я заклинаю тебя сказать, что род Разумовских прекращает своё существование.