— Что это? — озадаченно спросила Настя.
— Вполне вероятно, что это именно та штука, из-за которой убили отца, — листая тетрадь и всматриваясь в сложное переплетение линий, ответил я. На обычных листах от руки была расчерчена сложная схема смешения разных аспектов. Что должно было получиться в итоге я отлично знал, но туда мысль прежнего главы рода не дотянулась. Похоже, он просто не успел дойти до истины. — Это схема развития родового Дара нашей семьи. Только с упором на те аспекты, которыми владел отец.
— Нужно отдать их Геннадию Алексеевичу, — тут же взволнованно прижала руки к груди Настя. — Он же говорил…
— Нет, — жёстко произнёс я и тут же значительно мягче добавил. — Мы не будем этого делать, Насть. Я предупредил Геннадия Алексеевича, что передам шестому отделу всё, что может угрожать безопасности Империи и я готов выполнить своё обещание. Этот документ имеет значение только для рода Разумовских. Никто другой его использовать не сможет. Это достояние нашей семьи и мы имеем полное право оставить секреты родового Дара при себе.
— Как скажешь, Яр, — отвела в сторону взгляд Анастасия. Она дико тревожилась, но сумела подавить эмоции и взять себя в руки. — Слово главы рода — закон.
Я убрал тетрадь в портфель и осторожно взял из коробки последний предмет. Выполненный лучшими ювелирами Империи, герб нашей семьи мог сам по себе стоить целое состояние. Однако, главная его ценность скрывалась в небольшом мутном камне, вставленном с обратной стороны. Наверное, носитель был родом из аномалии, потому что с ходу определить его природу я не смог. Зато очень хорошо почувствовал крохотную каплю энергии, которая находилась где-то в глубине его структуры. Эфир.
— У него получилось… — недоверчиво покачал головой я. — Никогда бы не подумал…
— Что получилось? — тут же спросила Настя.
— Взять пятый круг, — ответил я. — Наш отец получил ранг Архимага, хотя об этом никто не знал.
Я не стал говорить всего, потому что для сестры это было слишком опасно. А ещё я не стал говорить, что будь у прежнего главы рода при себе эта безделушка, то никто бы не смог его захватить даже в столице. Мощь чистого эфира несопоставима с обычной маной.
— Невероятно! — вздохнула девушка и тут же помрачнела. — И это ему ничем не помогло…
— Это так, — не стал спорить я. — Поэтому нам надо сделать всё возможное, чтобы не повторить его судьбу. Идём. Геннадий Алексеевич просил зайти к нему, когда мы закончим.
Дверь оказалась не заперта. Однако, как только мы вышли в коридор, по металлу прошла разноцветная волна маны. Защита блокировала вход. Секретарь Геннадия Алексеевича был на месте и только приглашающе указал нам на дверь в кабинет своего начальника. Очень молчаливым оказался Фёдор. И очень внимательным.
— Всё получилось? — спросил, как только мы вошли, Геннадий Алексеевич.
— Разумеется, — кивнул я. — Благодарю вас за помощь Геннадий Алексеевич.
— Возможно, вы хотите мне о чём-то рассказать, ваша светлость? — чуть надавил голосом хозяин кабинета.
— Мы не увидели в ячейке ничего, что могло бы даже в теории нарушать законы Империи или угрожать устоям власти, Геннадий Алексеевич, — невозмутимо улыбнулся я. — Только несколько документов, касающихся исключительно внутренних вопросов моего рода. И одну памятную безделушку. Артефактный герб семьи Разумовских в виде броши. Отец всегда придавал особое значение символам семьи.
— Что ж… Я вас услышал, Ярослав Константинович, — не спуская с меня колючий взгляд, ответил Сидак. — Не сочтите за дерзость, ваша светлость, но можно мне взглянуть на эту самую безделушку, которую вы упомянули? Уж простите моё любопытство, но я испытываю неодолимый интерес к истории благородных родов Империи, а также обожаю ювелирные украшения. Вот такая у меня маленькая слабость.
Я задумался, встретившись глазами с Сидаком. Дуэль взглядов продолжалась недолго, решение я принял быстро. Бумаги их не интересовали. Это хорошо. Это логично. Чем бумаги могут угрожать Империи? Я не дал возможность тщательно задуматься Сидаку на этот вопрос.
Я специально небрежно, но подробно описал брошь. Вот предмет да, особенно артефактный предмет, мог нести вполне понятную угрозу. Уверен, в этом мире есть наследие старых времен, в виде частички знаний и предметов, оставшихся от нас, Вершителей. Таким точно нельзя пренебрегать.
И как выкрутился, стервец! Любопытно ему. С другой стороны, это искусство — попросить, не обидев собеседника своими подозрениями. Прямо. Ну, а скрытый посыл или смысл? Это обычное дело для аристократических интриг.