Зашибись. А я думал, что это будет моя реплика.
Я шумно выдохнул и отодвинулся от стола.
- Да как раз ничего, видишь ли. Ты знаешь обо мне гораздо больше, вплоть до бывшего места работы, - не без сарказма заметил я, - а вот я с тобой не знаком.
- Я так изменился? - усмехнулся Андрей, - Стас, прости. Ты имеешь полное право обижаться, что я пропал на несколько лет. Но это не значит, что я о тебе забыл. Ты мне как брат, правда.
Ну, я сейчас разрыдаюсь от умиления!
- И что же было? В эти несколько лет? - спросил я, просто чтобы что-нибудь спросить.
Он помолчал, потом, видимо, решился.
- Стас, я - эссенциалист. Корректор сущности.
- Чего?!
- Неужели ты ни разу не был в эссенциалии?
- Н-нет.
- Поздравляю! Значит, можно позавидовать твоему здоровью и психике.
Как же! Насчёт второго я с сегодняшнего дня сомневаюсь.
Андрей начал рассказывать. Вот уж не ожидал, что человека так развезёт с одной бутылки тёмного...
Глава шестая. РАССКАЗ АНДРЕЯ
- Сразу после армии мне удалось поступить в медицинский институт. Три года учёбы прошли совсем обыденно, даже нудновато. Но в конце третьего курса появились преподаватели из Академии Эссенс и предложили лучшим ученикам перейти к ним. А я всегда старался быть лучшим, ты же знаешь.
Согласился сразу. Методика, которую они показали, Стас, это... это... Это чудо какое-то, панацея! Всё, чему нас учили раньше... Туфта всё это, Стас. Нет, я ничего не говорю про хирургию, акушерство. И экстренную помощь не отменишь. А вот терапевты... И психиатры частично. Они ведь часто не могут вылечить. Вообще не могут, понимаешь? Не потому, что дураки, или им наплевать. А потому что... Ну не так это делается!
Сущность человека - это лабиринт. Он состоит из множества нитей, поэтому его ещё называют эссенциальной паутиной. Эссенция - это и есть сущность по-латыни. Каждая нить - как штрих к портрету. Цвет волос - штрих. Черта характера - штрих. Даже манера улыбаться - тоже нить. Когда человек рождается, паутина совсем простая. Но в течение жизни нитей становится больше, они удлиняются, переплетаются, и вот тут-то начинаются проблемы. Хотя сейчас у многих проблемы с рождения. Мы занимались взрослыми, а вот нео-эссенсы, которые детишек корректируют, говорят, что почти у всех новорожденных по нескольку узелков имеется. Зато им и помогать легче.
А взрослому, который пришёл к тебе с кучей проблем - ой как сложно. Сначала надо начертить паутину. Она похожа на розу ветров. А прежде, чем чертить, её надо почувствовать. Потом ищешь узелок, «аксель» называется. Это очаг поражения. Распутаешь его - устранишь проблему. Неважно какую - хоть иммунную, хоть психологическую. Можно слух восстановить, можно аритмию убрать. Не всегда, правда. Но в большинстве случаев - можно! Уметь только надо. Но чаще попадаются группы узелков - у нас их «аксельбантами» окрестили. Много узелков - много проблем. Распутывать сложнее. Нити-то одни и те же задействованы, не потянешь так просто. Вот этому нас и учили три года. И ты знаешь - научили! Всех ведь научили! Плохих эссенсов не бывает, невозможно быть плохим! Пока учишься, у тебя самого сущность меняется. Часть узлов убирается, остальное сокурсники разгладят. Правда после академии всё это нарастает снова.
Когда я пришёл работать в эссенциалию - летал, как на крыльях. Молодой был, энергичный, старательный. А главное - педантичный буквоед. Это-то меня и спасло, но я тогда не понимал. Думал, за счёт таланта пробился. В общем, меньше, чем через два года заведующим назначили, мне двадцати девяти не было. А за то время, которое я в этом кресле просидел, кое-что изменилось. Ужесточилась система контроля.
И раньше-то было непросто вести отчётность при таком количестве людей. А тут и вовсе невозможно стало. Но корректоры приспосабливались: оно того стоило. Во-первых, зарплату прибавили здорово. А во-вторых... Понимаешь, Стас, работу сменить невозможно. Это въедается в сущность. Паутина корректора совсем особенная. А пациентов-то меньше не становится, наоборот. Поэтому и стала наша работа похожа на конвейер. Где распутаешь узел, где нет. Где надолго поможешь, а где - видимость одна. Лишь бы отчитаться успеть. Лишь бы на премию заработать, она ведь от количества зависит, а не от качества. Только я всего этого не видел и не слышал, дурак восторженный, пока не появилась Ритка.
Он замолчал, нахмурившись. Я не решался торопить его. Продолжил он уже другим голосом.
- Не забуду то утро, когда она вошла в мой кабинет. Высокая, худенькая, в нелепой розовой куртке, волосы растрёпаны, «Птица фламинго» мы её прозвали. «Можно, Андрей Николаевич? Я к вам».