Рита. Руки тонкие, хрупкими кажутся. Но я-то знаю, сколько в них силы. Как раскроет ладони - белый столб из них рвётся ввысь. Или наоборот - чёрный пламень тянется, вбирают они его. Потом она сразу такой беззащитной становится. Усталой и маленькой, как девочка. Магиня моя. Корректор.
Андрей вздохнул и «поехал» дальше:
- С кадрами тогда уже неважно было, поэтому брали даже приезжих корректоров, вопреки Стандарту. Стандарт - это критерий такой. Как нужно и как нельзя работать. Кому можно помогать, кому - нет. Из-за этого-то Стандарта всё и случилось.
Риту, со всеми её дипломами и сертификатами взяли сразу же. А потом пожалели. Слишком много проблем вышло.
Она чересчур талантливой оказалась. Гордой. И очень рассеянной. Всем стремилась помогать, даже кому нельзя по стандарту, максималистка. Люди же знаешь как? Если поймут, что ты отказать не можешь - идут и идут. И нет им конца. На документацию времени не остаётся, а это в работе недопустимо. Потому что над нами - Трибунал, орган контроля. И при проверке за каждую паутинку дрючат.
Я виноват. Надо было условия труда улучшать, проверять тщательнее всех своих подчинённых, а тем более - её. Заставлять вовремя отчитываться. А я на это забил. Потому что знал, как им работается. И однажды...
Андрей встал и принялся ходить по комнате.
- Я был в тот день на конференции. А к Рите пришёл клиент. Вернее, сначала к начмеду, к Наталье. Мужику почти девяносто было - по стандарту мы не берёмся за такие паутины. Там всё к чёртовой матери порвано и в узлы завязано. Влезать - только вредить. По идее, Наталья сразу его завернуть должна была.
Но дело было к вечеру, она торопилась и, не вникая, отправила к Ритке. А Ритка отказать не смогла. Пожалела, понимаешь? Человека. Взяла и паутину составила. А там - рак последней стадии, вмешиваться тем более нельзя. А Ритка влезла. Узлы не стала трогать, просто нашла причину и попыталась объяснить этому деду, как её самому устранить. Такой способ есть, ауторевебинг. Самопереплетение, короче. Сам себя перенастраиваешь «правильно». Только поздно уже было его использовать.
В общем, на следующий день он умер. Не из-за Ритки, совпало так. Он бы всё равно умер - днём раньше, днём позже. Но родственники стукнули в Управление: отец ни на что не жаловался, а тут в эссенциалию сходил и...
И к нам Трибунал с проверкой. А у Ритки - полный бардак с отчётностью...
Андрей ушёл на кухню и тут же вернулся с бутылкой коньяка и двумя пузатыми рюмками. Я не успел ещё «переварить» услышанное.
- Вообще я не пью, - извиняющимся тоном проговорил он, отвинчивая крышку, - но сейчас... Составишь компанию?
Я кивнул. «Не пью, но посуду под коньяк держу», - отметил я уже машинально, принимая на две трети заполненную рюмку. Он налил себе столько же, быстро выпил и продолжил рассказ:
- Нас с Риткой отвезли на поезде в Прибалтику. Трибунал ведь международная организация, так же, как и Лига. В одном из замков у них штаб-квартира. Меня, как свидетеля, поместили в отдельную камеру, Ритку - в отдельную. Её ещё и в клетке держали. И в кандалах.
Я вытаращил глаза.
- А потом был суд и костёр.
- Суд и что? - не понял я.
- Ты правильно услышал.
- Костёр?!
Он молчал.
- Настоящий, что ли? - произнёс я неуверенно.
Андрей невесело усмехнулся:
- Вот так же и я спросил. Накануне меня привели в кабинет к Артуру - это один из трибунальщиков, который дознание проводил...
Андрей полностью погрузился в мир воспоминаний, казалось, забыв обо мне...
***
- Почему такой суровый приговор, ты же понимаешь, что она не виновата?
Вопрос без ответа. Да свидетель и не ждал его.
Артур перекладывает несколько листов бумаги.
- Здесь подпиши и здесь. Под галочками... - Достает новый бланк. - Сколько у нее осталось клиентов «вне картотеки»?
- Пять семей, - быстро отвечает свидетель. - Дела закрыты и сданы в архив, но кто-нибудь из них иногда приходит на минуту-две за советом. Она их принимает между посетителями...
- Нехорошо оставлять людей без поддержки. Заведите новые дела на каждого члена проблемных семей и распределите их между оставшимися корректорами.
Эссенс немного расслабляется, на минуту забывая о Рите: его оставляют на прежней должности!
- То есть, - вопрос срывается сам, - я возвращаюсь в нашу эссенциалию?
- Да. Считай, что ты свое отсидел. У тебя же было достаточно времени подумать?
Да уж! Было. Между сочинением речей в Ритину защиту свидетель невольно наводил в мечтах порядок среди своих подчиненных. Чтобы ни одна умница-красавица больше не посмела действовать самовольно. За каждой поклялся следить, пусть жалуются на недоверие и «связанные руки».