- Ух ты! Здорово! - сказала она, вернувшись. - Что, он и лечит?
- Говорит, что - да! - честно признался я. - Ребёнок-то где?
- А я, значит, подопытный кролик. - Светка скорчила страшную рожу. - Катька мультики смотрит. Пусть, а то мешаться будет.
Она снова закашлялась. Появился Андрей, и мы втроём отправились в малюсенькую комнатку. Сразу вспомнилась фраза из какого-то фильма: «Это шкаф, это тумбочка, но это не комната!» Здесь и обитали Света с Катей. В другой, побольше, жили мама с Мариной, а большая - с телевизором, компьютером и пианино - была общей.
Я пробирался осторожно, боясь наступить на многочисленные игрушки, валявшиеся по всему полу. Никогда не видел столько игрушек в одном месте.
- Ложись! - велел Свете Андрей, и пока она залезала на диван, снял пиджак и, повесив его на стул, сел.
- Мне... выйти, или как? - спросил я с неохотой. Это что, он тут будет раздевать мою девушку? И, если честно, ужасно хочется посмотреть, как Андрей будет «эссенциалить».
- Как хочешь!
- А что, раздеваться надо?
Сказали мы одновременно.
Андрей посмотрел сначала почему-то на меня, потом - на неё.
Мне показалось, он даже слегка смутился.
- Если честно - положено. Но я могу и так, - сказал он без всяких эмоций.
- Тогда давай так.
Светка вытянулась на одеяле, как солдатик, и тут же закашлялась.
Андрей сложил руки ладонями друг к другу, как китаец перед чайной церемонией. Или японец? Потом протянул ладони к Свете. Подержал сначала, как мне думается, почему-то над желудком, потом - над головой, над шеей, над грудью и так, спускаясь, снова над животом... и чуть ниже. Судя по выражению лица, что-то очень его заинтересовало, даже удивило. Затем, растопырив пальцы, вернулся к той области, где, по моим представлениям, у человека располагаются лёгкие. И тут мне показалось, что он сидит за клавиатурой! Или за роялем! Ах да, у рояля ведь тоже клавиатура. Но я сначала подумал о компьютере. Впечатление усилилось, когда он стал быстро-быстро перебирать пальцами, то сближая, то отдаляя кисти рук. Ну честное слово - программист! Или пианист. И так он «играл», наверное, с минуту, а потом спросил:
- Зачем ты столько куришь? Всё серое.
Светка, видимо, не нашлась, что ответить, лишь шевелила губами.
Андрей попросил её повернуться на бок, на живот, на другой бок и проделал то же самое. Когда Светка вновь улеглась на спину, он сказал, перестав двигать пальцами, но не опуская рук:
- Пневмонии нет. Но бронхит выраженный.
- Воспаления нет? - переспросил я. Он усмехнулся:
- Бронхит ведь - тоже воспаление. Короче - воспаления лёгких нет. Температуру снизить?
- А можно? - осторожно спросила Светка.
- Можно. Но - надо ли? Это ведь защитная реакция.
- А как-нибудь по-другому защитить нельзя? - взмолилась Света.
- Можно, - снова ответил Андрей. - В паутину полезем или локально?
- Чего? - спросила она. Ну я ведь просил!
- Ах, да. Ничего, всё нормально, сейчас.
Он снова поднял руки к её голове. И на этот раз стал совершать такие движения, будто вытягивает нитку из клубка. Я сразу почему-то вспомнил маму. Когда мне было лет четырнадцать, а Кириллу - восемь, он притащил откуда-то котёнка. И вот этот кот, как и положено всем порядочным котам, уволок мамин клубок и катал, катал его по комнате. А потом мама сидела и распутывала, распутывала, и вновь и вновь тянула нить...
Вот то же самое делал сейчас Андрей. Он быстро закончил «прясть» над Светиным лбом, потом принялся «сучить нити» над грудью. А Светка, до сих пор кашляющая почти без перерыва, наконец перестала. Я устал стоять и присел прямо на ковёр, не отрывая взгляда от пальцев Андрея. На этот раз он «распутывал нитки» довольно долго, а я всё смотрел, как заворожённый, и вдруг увидел...
Они стали проявляться. Сначала прозрачные, а потом - совсем настоящие, тонкие и блестящие, как медные проволочки. Я не понимал, откуда они начинаются и куда уходят, видел лишь их переплетения в пальцах Андрея, который без устали распутывал, распутывал, распутывал... И вот уже почти закончил.
- А почему они красные? - спросил я, с трудом веря своим глазам.
- Потому что воспалённые.
Андрей вытянул последнюю ниточку и вдруг резко обернулся.
- Что, подожди? - с радостным изумлением спросил он. - Ты их видишь? Правда, видишь аксели?
Светка уставилась на меня, как на какое-нибудь ископаемое.
- Я видел красные нитки,- пожал я плечами. Будто я знаю эти его аксели!
- Да, это и есть они. Распутанные узлы.
Андрей качал головой и пожирал меня глазами.
- С ума сойти, Стас! Никто не видит эти нити. Одна Рита их видела. Весь народ - и в академии, и на работе - только чувствуют. В худшем случае - тепло, в лучшем - осязают, как будто... песчинки пересыпают или правда вязание распускают, как на занятиях учили.