— За Фортуну на нашей стороне! — поднял кубок Плавт, плеснув немного вина на пол в качестве жертвы…
Пожалуй, сейчас Красс тоже бы принес немалые жертвы Фортуне, чтоб вернуть ее благосклонность. Потому что положение его войск, высадившихся на африканское побережье, было, мягко сказать, тяжелым. Часть ветеранов, заявляя, что с войной покончено, потребовала распустить их, так как свои обычные сроки они уже выслужили. Некоторых Красс уговорил остаться, а некоторых пришлось отпустить, вознаградив деньгами и пообещав по возвращении в Рим позаботится о наделении землей. Вместо них в ряды легионов пришлось набрать бывших бойцов Помпея и новобранцев. Большую часть войск прямо из Греции пришлось отправить против Фарнака в Понт. А с собой Красс первоначально смог взять всего лишь два легиона из своих надежных ветеранов и пару ал конницы ауксилариев. Но все реорганизации и переброски войск потребовали немало времени, из-за чего самое благоприятное время для плавания по морю было упущено. Некоторые соратники даже предлагали отложить экспедицию в Африку на следующий год. Даже Луций Лонгин сомневался, стоит ли рисковать кораблями, учитывая возможные бури. Но Марк обоснованно опасался, что ветераны, оставшиеся в рядах армии тоже захотят вернуться к мирной жизни. А помпеянцы могут за это время дополнительно увеличить армию. Увеличить же численность войск в Африке можно только рекрутированием местного населения. Отчего провинция, наряду с Сицилией и Египтом служившая житницей римской республики будет окончательно разорена.
Как выяснилось на практике, Луций Лонгин оказался прав. Шторм обрушился на флот почти ввиду африканских берегов, из-за чего большинство арендованных купеческих судов раскидало по всему морю.
Военные корабли, построенные по новому образцу, и транспорты с военной командой легче перенесли шторм. Сохранив строй, караван дошел до берега, оказавшись неподалеку от города Адрумет. Как только волнение утихло, началась высадка. Первыми на берег высадили либурнарии. Привычно разогнав посланные гарнизоном Адрумета отряды обстрелом из арбалетов, затем закидав их плюмбатами, либурнарии освободили плацдарм для высадки основных сил. Красс высадился на землю Африки всего лишь с пятью когортами пехоты и двенадцатью турмами вспомогательной конницы. Гарнизон Адрумета, по сведениям Капитона, состоял из двух легионов. В одном из них из шести когорт четыре состояли из опытных легионеров. Но командующий гарнизоном Адрумета претор Гай Консидий Лонг не решился вывести войска из-за крепостной стены после показательного разгрома его передовых отрядов.
Пока горожане сидели за стенами, Красс, отпустив часть военных корабле на поиски отставших судов, приказал легионером становится лагерем неподалеку от побережья. Когда они приступили к строительству укреплений, у города появился большой отряд нумидийской конницы, не менее двух или трех тысяч всадников. Столкнувшись с дозорами из высланной вперед конницы ауксилариев — скифов, мавры с ходу попытались их атаковать. Скифы, верные своим привычкам, не принимая боя устремились в ложное бегство. При этом умудряясь на скаку стрелять назад, в пытающихся их догнать всадников. Убитых и раненых было немного. Но такое бегство разозлило и раззадорило нумидийцев, которые устремились в погоню, ни на что остальное не обращая внимания. В результате неожиданный фланговый удар всего десяти турм галльских кавалеристов, то есть трехсот всадников, оказался для них совершенно неожиданным. Нумидийцы запаниковали, развернули коней и побежали. Галлы догоняли их и безжалостно рубили. Только нескольких, наиболее богато одетых, захватили в плен. Погоня продолжалась недолго, горожане, заметив прибытие конницы, решились на вылазку. Неожиданное бегство союзной конницы застигло их врасплох. Пока командиры решали, идти дальше или вернуться в город, на них обрушились конные лучники. Затем их сменили успевшие подойти когорты пехоты. Они обрушили на городское ополчение дождь плюмбат и, обнажив мечи, с криком «Ура!» атаковали адруметцев. Городские когорты удара не выдержали и побежали. До стен города их преследовала кавалерия Красса. Пехота крассовцев тем временем спокойно отошла в лагерь.
Утром Красс приказал построить войска.
— Легионеры! — начал он свою речь. — Я с удивлением выслушал вчера полученные от пленных нумидийцев и граждан Адрумета сведения. Теперь же хочу довести их до вас, чтобы вы тоже знали, почему и зачем вынуждены сражаться здесь, в отдаленной от Рима провинции. Провинции, которая выращивает столь необходимый Риму хлеб… Провинции, завоеванной нашими предками в длительной и кровавой борьбе с Карфагеном… Провинции, оставшейся в нашей власти после длительной и кровавой войны с нумидийским царем Югуртой… Как я уже говорил, вчера я с удивлением узнал о том, что захватившие власть в провинции враги римского народа содержат союзную конницу царя Юбы на средства провинции. Вижу, вы удивлены не менее меня. Я поражен величайшему безумию этих людей, которые, вместо того чтобы жить в безопасности и в обладании своим имуществом на родине вместе с своими согражданами, предпочитают быть данниками варварского царя…Воины! Помните, что наши предки смотрят на вас с надеждой. Оправдаем ее! Не отдадим их наследства в чужие руки!
После этой вдохновляющей речи Красс приказал двигаться к Тапсу. Расположенный на уходящем в море мысе и походы к которому со стороны материка почти полностью прикрывало соленое озеро город был практически неприступен. Этот город, по замыслу, должен был стать основной базой для экспедиционных сил Красса. По данным разведки в нем стояла всего когорта помпеянцев, а местные жители не спешили записываться в ополчение. Конечно, после высадки армии Красса у Адрумета гарнизон Тапса усилили. Но Красс рассчитывал, что за время его марша к городу прибудут и потерянные из-за шторма суда. Осада же этого города заставит противников стянуть все свободные силы в этот район. Тогда можно будет решить исход войны одним генеральным сражением.
Войска Красса двигались по идущей вдоль побережья дороге неторопливо, отбивая наскоки нумидийской конницы. Других же сил помпеянцев пока не появлялось, что можно было объяснить рейдом военных кораблей вдоль побережья. Кроме поиска затерявшихся судов, галеры Децима Брута несколько раз совершали набеги на побережье провинции, высаживаясь и атакуя даже поселения неподалеку от Карфагена. Поэтому помпеянцам пришлось оставить большие гарнизоны в портовых городах, а часть конницы бросить на патрулирование берегов.
Красс не спешил, так же как во время кампании в Греции. Впрочем, такой темп передвижения позволял проще отбиваться от атак конницы. Но самое главная причина такого неторопливого марша была совершенно иной. Дойдя до города Руспина на полпути по дороге к Тапсу, Красс наконец получил давно ожидаемые им известия. Вместе с несколькими галерами и тремя дюжинами судов с войсками к нему прибыл лично начальник его секретной службы. Публий Габиний Капитон похудел и загорел, но выглядел бодро.
— Приветствую, император, — в занятом Крассом особняке, построенном в римском стиле, Марк устроил свое рабочее место в таблинуме. В котором сейчас кроме него и Капитона никого не была, а секретарь и пара преданных телохранителей следили чтобы никто не мог подслушать разговор.
— Привет и тебе, Публий Габиний, — ответил Марк. — По твоему довольному лицу вижу, что ты привез хорошие новости.
— Ну вот, — притворно расстроился Капитон. — Клянусь Меркурием, я думал сделать тебе приятный сюрприз, а ты уже догадался сам. Я обо всем договорился и даже сэкономил тебе сто пятьдесят тысяч сестерциев.
— Так дешево купил царя? — удивился Красс.
— Царю вообще достались только подарки. Всего восемьдесят тысяч сестерциев. Еще пятьдесят на подкуп пары вождей, к которым он прислушивается. Еще тридцать тысяч на подарки женам царя. А на оставшиеся двести тысяч я купил тебе войска — наемников царя Соса. Сброд, но хорошо подготовленный, во главе неким Публием Ситтием.
— Кто такой? — уточнил Красс и Публий ответил по памяти.
— Италик, родом из Нуцерии в Кампании. Его семья играла не последнюю роль в жизни города и была связана узами дружбы и гостеприимства с виднейшими римскими семьями. Отец Ситтия, носивший то же имя, оставался сторонником Рима во время Союзнической войны. Ситтий занимался разнообразными финансовыми операциями, предоставлял процентные ссуды италийским и провинциальным общинам.