Единственное, что мешало Архилоху в полной мере наслаждаться императорской кухней и букетом вина, это недоумение. Он никак не мог понять отчего он оказался здесь и для чего понадобился императору. Компания за столом собралась самая пестрая, от хорошо известных ему императора, вождя флота, некоторых легатов и преторов флота и пары навархов, до абсолютно незнакомых центурионов и даже парочки азиатов.
Марк Красс, сидевший во главе стола, дождался, когда слуги уберут со стола остатки блюд. А затем разнесут всем гостям сладости и небольшие чаши с вином, предупреждая, что следует подождать слова императора.
— Мои гости! — громко сказал он, привычно, словно на заседании суда нпарягая голос. Впрочем, акустика в зале оказалось хорошей, и гости хорошо расслышали произнесенные им слова. — В одной далекой стране, о которой мне недавно довелось прочесть, есть понравившийся мне обычай. Который, как я посчитал, обязательно нужно ввести и в Риме. Наиболее отличившиеся на поле брани воины и матросы составляют почетное сообщество, именуемое, к моему удивлению, почти совершенно по-римски, «Орденом». Слово очень похожее на наше слово «ordo (порядок)» и с моей точки зрения наилучшим образом характеризует главную цель армии и флота — защиту государственного порядка от врагов. Лучшие же воины являются и лучшим защитниками порядка против варварского хаоса. Такое сообщество, подумал я, очень нужно Римской республике, римским легионам и римскому флоту. Я обратился к жреческой коллегии, которая принесла необходимые жертвы, провела гадания и рассмотрели полученные знамения… — гости невольно зашумели, и Красс помолчал несколько мгновений, пережидая, пока все успокоятся. — После получения благословения богов, я созвал заседание Сената и сегодня был принят сенатусконсультум (постановление) об учреждении Ордена Боевого Братства. Теперь я объявляю вам, что с нынешнего дня вы все награждаетесь возможностью вступлением в этот Орден. Каждому из будет вручен знак «орденского братства» одной из трех степеней — брат, старший брат, наставник. Великим наставником ордена по постановлению Сената являюсь лично я и каждый согласившийся вступить в орден приносит мне присягу перед лицом покровителя ордена Марса Сильного! Dixi*, — Красс поднял вверх кубок и все, как один, повторили его жест.
* Magister — учитель, наставник.
Марс Сильный — Mars Valesius.
Dixi — Я сказал, я закончил речь.
Напомню, что время ночью римляне
делили на 12 часов,
с начала ночи и до утра,
и на 4 стражи
по 3 часа в каждой.
Церемония принятия в орден затянулась до конца первой стражи*. Первыми ушли в соседний зал двенадцать наставников, среди которых Архилох с гордостью заметил Луция Лонгина и двух преторов флота — Луция Геллия и Децима Брута. Затем, когда они вернулись, в Зал Принятия Присяги ушли полторы дюжины старших братьев, в числе которых неожиданно для него оказался и сам Архилох. Присягу они зачитали хором.
— Перед лицом Марса Сильного, во имя славы Рима, да храянят его Юпитер и Квирин, я, наварх римского флота Архилох клянусь хранить верность Ордену Боевого Братства и его старшему наставнику Марку Лицинию Крассу, а также тому, кто, если будет на то воля богов, сменит его. Я клянусь хранить доверенные мне тайны, выполнять решения Старшего Наставника Ордена, поддерживать всегда и во всем братьев по Ордену и с гордостью нести звание орденского Брата… Если же я предам эту клятву, да постигнет меня жестокая кара богов на земле, в небесах и на море, в жизни и после смерти!
После присяги каждому из них Красс лично повесил на шею цепь с прикрепленной к ней фалерой. На фалере был изображен лавровый венок, накрытый двумя перекрещенными гладиусами. Когда они выходили из зала стоящий у дверей служитель вручил каждому еще и две фигурные фибулы — заколки для плаща и небольшой бронзовый значок в виде двух перекрещенных мечей, который можно было нацепить на тунику.
После присяги четырех десятков братьев все опять собрались в пиршественном зале. Где часть светильников уже прогорела и воцарилась полутьма. В ней бесшумными тенями скользили слуги, вручая каждому кубок с вином. Красс вошедший последним сделал символическое возлияние, воскликнув.
— Марсу! — и предложил выпить «за благоволение богов к Ордену и Риму»
После чего все выпили и слуги развели гостей по спальням — кубикулам. Наставники ночевали по одному, старшие братья и братья — по двое. Архилох оказался в одной кубикуле с Гаем Кассинием.
Наутро у дома уже стояли человечьи упряжки, которые Луций назвал странным словом «кули». Пояснив удивленно смотрящим на него легатам и Архилоху, что так называют похожие повозки в далеком Сересе. Позавтракав и попрощавшись с Крассом, новоявленные «братья» отправились по своим делам. Луций и Арилох, распрощавшись с Гаем, который отправился домой с одним из братьев, живущим по пути, сели на своего «кули» и поехали к Лонгину домой.
До полдника Луций занимался домашними делами, а после дневного отдыха вызвал Архилоха в таблинум.
— Ну что, брат мой в Ордене, — с легкой усмешкой спросил он, — готов послужить Риму?
— Всегда готов, — ответил, отзеркалив улыбку, Архилох. И спросил. —. Предупредить не мог?
— Не поверишь, сам узнал незадолго до тебя. Успел послать слуг, чтобы разыскали тебя и Кассиния, а тут вы сами на нас вышли.
— Понял, — сказал наварх. — А Кассиний сейчас где? В эксплораторах или во фрументариях*?
— Много будешь знать… — ушел от ответа Лонгин. — Тебе и своих секретов хватит. Ты же на виллу собирался? Вот и езжай, отдохни. А через четыре дня увидимся в Мизенуме…
* Эксплоратор — разведчик, обычно войсковой
Фрументарий — фуражир, закупщик продуктов (зерна)
Так как фрументарии во время боевых действий
закупали продукты у местного населения,
они часто использовались как разведчики.
Во время поздней Империи стали
секретной службой охраны императора.
Еще через два месяца три больших корабля отправились в море из Мизенума, держа курс на Геркулесовы столбы. А в Риме было все спокойно, только говорили, что Египет что-то слишком задрал цены за свое зерно. Ходили также слухи о якобы имевшемся завещании предыдущего фараона, отдавшего Египет под власть римского народа…
Гром победы
Гром победы
697 г. ab Urbe condita
Вот так думаешь, думаешь, думаешь —
И в конце концов выдумываешь порох.
А. и Б. Стругацкие «Трудно быть богом»
Мир напичкан пороховыми бочками
Они всегда где-то взрываются.
О. Петросян
Среди островов Понтия, в Тирренском море неподалеку от Неаполя, небольшой необитаемый остров, который назывался ранее по-гречески Навароне*, с некоторых пор стал источником сплетен и слухов.
* Авторский произвол. Остров Санто-Стефано,
в архиплаге Понцийских островов
название античных времен не сохранилось.
Пандатерия — ныне Вентотене
Что было вполне объяснимо, так как построенное на нем несколько лет назад непонятное укрепление, охраняемое с моря парой легких галер, не могло не привлечь внимания местных жителей. Но если бы дело ограничивалось только крепостью и участием в ее охране флота, сплетни вряд ли продержались так долго. Да, поговорили бы жители Пандатерии о непонятной то ли крепости, то ли тюрьме. Посудачили о том, что на острове расположена сверхтайная тюрьма, созданная либо Помпеем Великим, либо Крассом. И вернулись бы к своим повседневным делам и заботам.
Но приносимые время от времени рыбаками рассказы о прибытии туда купеческого корабля. Или о том, что неподалеку от острова время от времени раздаются непонятные, напоминающие гром среди ясного неба звуки, время от времени будоражили население острова. Надо признать, что дальше островов эти слухи не уходили. Конечно, закупавшие у местных жителей рыбу и привозившие им на продажу прочие товары купцы были в курсе этих слухов. Но вернувшись домой о них особенно и не вспоминали. Очередные местные сказки, которых каждый из купцов выслушивает немало. Некоторые, конечно, такими курьезами делилисб, но никто их всерьез не воспринимал. Поэтому и разведка флота, и тайная служба принцепса, по приказу своих начальников отслеживающая слухи об островах, никаких оснований для тревоги не видели. И вообще, занимавшиеся этим люди оказались очень удивлены, получив от своих агентов сведения о тайном приезде в Неаполь вождя флота Луция Лонгина. Севшего на корабль, всегда ходивший одним и тем же рейсом к Понтийским островам. Корабль «Морской конек» принадлежал к флоту Мизенума, но почти постоянно находился в гавани Неаполя. Минимум дважды в месяц он возил на какой-то из этих островов груз, состоявший, по уверениям портовых надзирателей, из обычных продуктов. И вот теперь на нем отправился в путь с неизвестной целью сам глава всего флота республики. Было отчего волноваться агентам неаполитанского отдела секретной службы.