Кларисса: И какова будет прогнозируемая численность, если мы будем принимать в год по двадцать тысяч? Или по тридцать?
Анжела: Если по двадцать тысяч — в районе трех с третью миллионов, а если по сорок тысяч — то четыре миллиона двести тысяч. При сохранении того же уровня смертности.
Кларисса: И какая рождаемость у нас сейчас?
Анжела: Пять на сотню. Производственные циклы требуют очень много людей, поэтому мало кто может участвовать в программе ЭКО.
Кларисса: Надеюсь, проблема инбридинга при такой частоте воспроизводства перед нами не встанет к концу карантина?
Анжела: Не должна. У нас очень много женщин и достаточное большое количество доноров. Минимальным количеством для популяции с почти нулевым коэффициентом инбридинга считается тысяча человек, а у нас только доноров столько. При этом мы отслеживаем, чтобы кровные родственницы не получали одинаковых мужских гамет. Все созвездия формируются только на основании скрещивания донора с ранее не входившей в это созвездие матерью.
Кларисса: Хорошо. Проблемы увеличения численности понятны. Но если мы увеличим темпы воспроизводства, то не погрязнем ли тогда в младенцах, когда нам будет нужно, наоборот, быть наиболее мобилизованными?
Анжела: Хм–м–м… Видимо, да, большая часть родившихся будет еще несовершеннолетними. Даже если мы сохраним нынешние темпы воспроизводства населения, то количество несовершеннолетних будет в один и девять десятых раз больше, чем количество взрослых старше восемнадцати лет. А если увеличим, то разрыв будет еще больше.
Кларисса: Значит, увеличивать не будем. И как следствие, нам нужна линия защиты. Производство кораблей или их иное приобретение, команды и оборудование для них. Какие у нас сейчас успехи, Дельта?
Дельта Онассис, советница по космическим технологиям: С производством собственных кораблей у нас, конечно, все довольно слабо. Но вот приобретение кораблей иным путем вполне налажено. Поскольку мы объявили карантинной зону полета от нас по п–в–тоннелям в двухнедельном радиусе, то все найденные там корабли с командой, не подающей признаков жизни, мы забираем себе. Как правило, команды погибают от заражения «Мужеубийцей», ну и девочки, которых похищают, добивают оставшихся. Или те, кто прибывает их забрать и доставить домой. В целом наш космический флот уже составляет шестьдесят три единицы. Из них грузовые — четырнадцать штук, яхты — четыре штуки, два пассажирских лайнера постройки еще до карантина и остальные — разнообразные корабли в основном незарегистрированной сборки. Все грузовики и лайнеры переоборудованы по стандарту биобезопасности, с двумя раздельными воздушно–водными циклами, обеспечивающими безопасность пассажиров и грузов. На патрульных кораблях проблема — недостаток скачковых пилотов. Часть нам удалось нанять в академиях Земли и Беты, но примерно треть кораблей патрулирует в системе без возможности перемещения по туннелям или стоит на приколе на Станции. При этом нам нужно контролировать стабильность наших п–в–туннелей, чтобы не случилось коллапса, как на колонии Дзета. На подготовку же скачковых пилотов у нас не хватает технологий.
Кларисса: Каких именно?
Дельта: В первую очередь, у нас нет производства имплантов. Корабли пиратской сборки имеют достаточно индивидуализированные под своих пилотов типы имплантов, которые мы не можем пока повторить. Во вторую очередь, у нас нет и хирургов, умеющих проводить имплантацию с достаточной степенью надежности. Ну и добровольцев «в мыши» тоже нет.
Кларисса: Значит, нам нужен изготовитель имплантов и хирург?
Дельта: Желательно.
Кларисса: А ведь у нас есть кандидат на это. Захваченные корабли в основном принадлежат одному и тому же пиратскому флоту.
Амира: Думаю, мы сможем представить план операции в ближайшее время. Этот мерзавец давно уже у нас в разработке.
Кларисса: Хорошо. Теперь, что у нас с производством для внутреннего потребления и для экспорта?
Эллария Висконти–Моррини, советница по биопроизводству: Производство пищи и сопутствующих товаров уже на достаточном уровне. Есть возможность расширения. Производство одежды имеет странную тенденцию: снижается количество запросов на пошив рубашек, платьев и юбок, но растет спрос на цельные комбинезоны и полукомбинезоны. Также увеличивается количество требований на простые квадратные отрезы и фурнитуру: бусины, шнурки, нитки, краски, бисер и ленты. Дальше. Производство тканей из выращенных в местных условиях льна и хлопка растет. С овцами для шерсти все еще проблемы — крайне низкая скорость увеличения поголовья. Отдельно стоит сказать о производстве шелка из модифицированных куколок шелкопряда. Оно сейчас превышает наши потребности почти в пять раз — шелкопрядам очень понравились новые деревья, так что было отложено значительно больше куколок, чем на контрольных плантациях. Думаю, лишний шелк вполне можно экспортировать.