— Я имею на это право. — Лена пожала плечами но пошла.
Тетя очень обрадовалась.
— Зовите меня просто тетя Нюра, — сказала она Лене, конечно, принимая ее за мою невесту.
— Удивительный вы все-таки человек, — сказала Лена в третий раз за два дня, увидев, что у меня действительно есть родственники в незнакомом городе.
— Вы тоже в командировку, — спросила тетя Нюра, — или так просто, за компанию?
— Я? Да-да!..
— Пойдемте в комнату, — успел я не дать Лене спросить: «А кто еще?»
— И тоже по этим всяким космическим делам? — продолжала интересоваться тетя Нюра.
Я попытался ей незаметно подмигнуть. Все это заметили, кроме тети.
— Нет, я строитель. А вы, значит, по космическим делам? — спросила она у меня.
— А вы не знали?! — удивилась тетя Нюра. — Ну, он вообще бука, в детстве, знаете ли, был такой же: стеснительный и молчаливый. Бывало, слова за весь день не дождешься.
— Вы про кого, про Юру говорите? — уточнила Лена спокойным тоном, чтобы не вызвать лишних подозрений.
— А про кого же еще? Он у нас в семье один такой. Бука! Слова не вытянешь. Так все и звали его — «сухарь». Одного только — очков на носу — не хватало.
Никакие подмигивания уже не могли спасти меня. Накрывая на стол, тетя Нюра даже не смотрела в мою сторону.
— Я еще тогда говорила, — продолжала она, — что из него толк будет. Накаркали. Ишь ты?! Что рожи корчишь-то? Ладно, ладно, молчу. — Она вышла на кухню. «Кто больше представляет интерес для женщин, — думал я тогда, — мужчина с загадочным прошлым, большим будущим или разгаданным настоящим?»
— Так, значит, вы не безработный? Стеснительный и молчаливый? — спросила Лена. Я промолчал.
«Если верить еще одной не менее глупой книжке, то, к сожалению, всем приличным молодым женщинам и девушкам нравятся мужчины с загадочным прошлым. А в мужчин с большим будущим влюбляются только женщины с сомнительным прошлым».
— А вы действительно скоро защищаетесь?
— Да. — Я попытался смутиться.
— И по какой специальности, если не секрет?
— Секрет.
Меня выручил дядя Коля тем, что пришел с работы. За столом пили наливку, чай, смотрели семейные фотографии, вспоминали былые времена и каким я был маленький.
В гостиницу мы пошли дальней дорогой. Мимо реки.
Река была черной. Только осколки льдин сверкали в лунном свете. Казалось, что к вечеру снова наступила зима. От реки дышало холодом. Зато снег лепился чертовски здорово! Раньше в кинофильмах я терпеть не мог сцен, в которых молодые люди гоняются друг за другом по берегу реки или, еще хуже, по березовой роще. А уж когда влюбленные начинали на экране играть в снежки, я просто всегда выходил из зала. Разве мог я когда-нибудь предположить, что сам буду этим заниматься? И что все это мне будет нравиться.
Впрочем, скорее всего, мне это нравилось потому, что от Лениной замкнутости и надменности не осталось ничего, кроме гордой походки, которая на скользкой дороге ее то и дело подводила. Она постоянно шлепалась. И шлепалась так смешно, как могут шлепаться только очень серьезные клоуны.
А потом мимо нас проезжала телега. Я договорился с ее хозяином, и он без всякой мзды согласился нас довезти до гостиницы. Разгоряченные, мы сидели на телеге, болтали ногами и разговаривали о звездах, пришельцах, бесконечности, экстрасенсах и охране окружающей среды…
На ступеньках гостиницы мы остановились, и я показал на луну.
— Смотрите, завтра ветреный день будет!
— Откуда вы знаете?
— Видите вокруг луны матовое пятно? Она подняла голову, а я поцеловал ее в щеку.
— И вправду, странная луна, — сказала Лена. — А теперь пора по домам. Завтра к поезду рано вставать.
Как в самом низкопробном кинофильме, я бежал по дороге, лепил снежки и запускал ими в фонарные столбы. Если б это было в кино, на этом месте я бы точно вышел из зала.
Дядя с тетей пришли проводить нас. Автомат с улыбкой пробил третий в моей жизни прогул. Весеннее небо нахмурилось и перестало посылать на землю лучи хорошего настроения. В первом тамбуре наверняка обеспокоены нашим отсутствием.
— Приезжайте еще, — сказала тетя, — будем рады.
Дядя Коля помахал нам так, словно мы уезжали в свадебное путешествие.
Поезд оказался значительно лучше прошлого. Из окон почти не дуло. Наверно, поэтому он был туго набит пассажирами. В купе с нами ехала пожилая пара. Ехала издалека. Потому очень обрадовалась новым собеседникам. Разговор завязался сразу обо всем… Говорили о погоде, политике, летающих тарелках Бермудском треугольнике, муже Пугачевой и платьях Эдиты Пьехи одновременно.