На палубе не встретил никого и перешел на нос. Цели никакой, просто для того, чтобы ощутить романтику дальних странствий на парусном корабле. Ветер не сильный и все паруса подняты. Скрип мачт, плеск рассекаемых кораблем волн, ветер в спину развевает волосы. Минут десять я постоял у бушприта, бесцельно глядя в морскую даль. Что-то в этом есть, можно понять тех, кто хотел бы вот так покорять морские просторы.
— У тебя среди предков моряков не было?
Капитан подошел неожиданно, но я даже не вздрогнул. В открытом океане он стал другим. Исчезло хмурое выражение лица и тон радикально изменился. Нет, доброжелательным он не стал, но мне как-то сразу стало ясно, что человек находится в родной для него стихии и занят любимым делом.
Мне и самому на минуту захотелось отвлечься от всех дел в игре и в реале и просто плыть под парусами, дышать морским воздухом и свободой.
— Нет, капитан. Сейчас я об этом даже жалею.
— Ты наш. Это я сразу вижу. Не хочешь ко мне в команду?
— Хочу. — Это у меня вырвалось неожиданно для меня самого. Неужели я и в самом деле готов все бросить ради странствий по океану?
— Но не можешь? Бывает. Если передумаешь, то найди меня. Дней через сорок я в Дальний вернусь.
— Спасибо, капитан. Это вряд ли, но спасибо за предложение. В порту мне ваш Проныра показался неуклюжим, только здесь я его смог оценить по достоинству.
— Ты точно наш. Морская душа. Ладно, думай — здесь хорошее место для этого. Мне пора.
— Еще раз спасибо. Да, вот еще. Капитан, мне нужно в каюте многое сделать. Я выходить буду редко. Хорошо было бы…
— Никто не побеспокоит. Ты заплатил, остальное твое дело. Увидимся.
Капитан ушел, а я еще недолго постоял. А может быть все же?
Через час я вернулся в каюту, закрыл ее изнутри и шагнул в свой дом в подземном городе гномов.
––—-—––—––
— Пух, хорошо, что ты здесь. Я с тобой один вопрос хотел обсудить. Это секрет, но ты, пожалуй, должен его знать. Это касается Лизки, а ты все время рядом с ней. На тебе это может отразиться. Ведь ты, вероятно, часто замечал ее необычное поведение? Резкие перемены настроения, срывы и все в этом роде. Это нормально для переходного возраста, но у Лизки это уже чересчур и можно назвать странностью.
— Вовсе нет, Лизка нормальная, я уже давно понял, что они часто все втроем меняются местами и как-то входят в игру. Только это секрет, ты не говори никому. Ее наказать могут и лишить права играть. Она же все правила нарушает. Ей самой еще так-сяк, а за Верочку могут всю семью наказать и лишить права играть здесь. А понял я это уже давно, но не говорил никому. Лизка с Верочкой часто у меня в гостях бывают.
Дома. Я хорошо знаю, как они говорят и ведут себя в реале. Слова любимые, жесты и все такое. Элен я видел в реале всего два раза, но ее можно вычислить методом исключения. Если не Верочка и не Лизка, то — старшая сестра.
Дела. Не часто мне в моей жизни приходилось вот так вляпаться и чувствовать себя идиотом. Но дело это необходимое, помогает не расслабляться. Неприятно, но полезно. С полезным это почти всегда так — неприятно, это если применять цензурную лексику, что, чаще всего, в такой ситуации делать трудно.
— Умный ты парень, Пух. Как же мне с тобой повезло. Давай тогда другой вопрос обсудим. Ты быстро растешь во всех смыслах. Пора тебе подумать о своем будущем. Кем ты хочешь быть? Образование где и как будешь получать? Какие цели в жизни?
Подумай о том, чего ты хочешь? Что тебе нужно на самом деле. Как ты видишь свою жизнь в двадцать лет, в сорок, в шестьдесят. Составь план и выполняй его по пунктам. Я помогу, если попросишь, или экстренное что-то случится, но лучше, что бы ты все это сделал сам.
— Спасибо, Мих. У меня уже есть план. Я буду играть здесь с тобой, наш клан это для меня главное. Образование я буду получать заочно. Университет я еще не выбрал, но специальность у меня будет менеджер. Я хочу помогать и снять с тебя всю работу по управлению, администрированию и юридическому сопровождению. Я ответственный и внимательный. Память у меня хорошая и я с этим справлюсь.
Я его даже обнял на радостях. В самом деле, Пух трезво оценивает себя и ситуацию. То, что он пришел к таким выводам в свои восемнадцать, было бы удивительно, если не знать того, через что парень прошел в своей жизни. Вся она состояла из мучений. Он мучился сам и видел, как мучается с ним его мать. Что еще он видел в своей жизни, до того, как вошел в игру? Боль и страдания. Физические и нравственные. Думая об этом, я мысленно включил его в свой ближний круг: