Солдат тянулся и замирал.
— Ступай!.. Я распоряжусь, скажи Незамай-Козлу. Да смотри у меня со своим «видимо-невидимо». У страха глаза велики. Теперь тебе кот с быка покажется. Ну… Налево круг-гом!.. Скорым шагом — марш!
Солдат по форме перевернулся, ударив себя ладонью по ляжке, как делали в те времена, и замаршировал к воротам.
— Ну что, много ихних? — спросили его там.
— Нет, самая малость…
Очевидно, комендантское внушение подействовало…
Брызгалов вошёл на башню. Залпы прекратились… Суматоха слышалась в той стороне. Что это, ему кажется, или действительно так? — точно под тысячами копыт расплёскивается вода Самура, мелкий камень сдвигается под ними… Он перешёл по другую сторону, и там тоже самое. Очевидно, со всех сторон наседают горцы. Пора вернуть секреты домой. Чего это Незамай-Козёл ждёт там?.. Проморгает ещё, пожалуй, время и пропадёт. Брызгалов приставил ладони ко рту и резко, и недовольно крикнул:
— Штабс-капитан, что вы там ворон ловите…
И не кончил… Ухо его уж уловило мерный топот возвращавшихся частей у стен, на мосту через ров… Ворота опять отворились, и две шеренги секретов вошли в крепость. За ними медленно брели собаки, исполнив сторожевую службу, в которой теперь уже не было надобности…
— Все вернулись?
— Точно так! — невидимый снизу Незамай-Козёл ответил невидимому вверху коменданту.
— Пусть нижние чины отдохнут в казармах, не раздеваясь… По тревоге — все наверх… Заложены ли фугасы? Хорошо!.. Поднять мост!.. Ну, теперь — «милости просим»! — весело крикнул он. — Угощение готово, дорогие гости!..
— Дело, брат, плохо! — шепчет один солдат другому.
— А что?
— Ишь, весёлый какой, командир-от. Мы его знаем. Спроста смеяться не будет… Сокол тоже!
— Заряжены ли картечью орудия?
— Готово…
Он и сам в темноте видит, — у пушек вся прислуга начеку. В темноте слабо светятся фитили в руках у фейерверкеров…
— Слюсарев, дай и мне покурить фитиля-то… На одну затяжку, — шутит кто-то.
— Ладно, и без трубочки обойдёшься… Поймай лезгинского наиба, запали ему красную бороду и кури всласть…
— Покурил бы, кабы огоньку побольше.
— Небось, много его будет. Отбою запросишь.
— Нет, брат, у нашего командира отбою не полагается.
— Верно! Кто это? Алёхин-орловец, проломанная башка?
— Точно так, ваше высокоблагородие…
— Молодец! Люблю с такими!
Шум расплёскиваемой копытами воды слышался всё больше, но белесоватая мгла не выдавала тайны… Полчища неприятеля казались громадными под её покровом. И вправо, и влево, и впереди, и позади слышались те же звуки…
— Штабс-капитан… Не сметь рвать фугасов без команды! Слышите! Дайте им сначала так наброситься… Вы, доктор, что это?.. Да ещё с ружьём…
— Пока ланцета не понадобится, авось, две-три бритые башки попорчу.
— И Левченко вы забрали?
— Ещё бы. Мы с ним ведь Немвроды… Мы отсюда будем на выбор… Вот и батюшка…
Солдаты всполошились и стали подходить под благословение. Священник осенял их крестом…
Глухой топот лезгинских коней, шорох тысячи пеших — всё ближе и ближе…
— Ракету! — коротко скомандовал Брызгалов.
Ракета взвилась в высоту, красным заревом осветила поверхность к самой земле припавшего тумана, и какие-то пятна, неопределённые и смутные, проступили в нём…
— Со всех сторон ведут атаку… Подлецы… Это Хатхуа, — я его узнаю. Незамай-Козёл, вы ступайте на правый фланг, Роговой, — на левый, Кнаус, будьте здесь!.. Помните, — без меня не сметь трогать фугасов! Если я буду убит, — команду принять штабс-капитану. Ну, братцы! Помоги, Господи!
Шапки полетели с голов. Тихий шелест крестившихся придал что-то торжественное этой минуте ожидания. Ни смятения, ни растерянности не было нигде. Брызгалов смотрел на своих людей, и его охватывало чувство восторга…
«Чего не сделаешь с ними!..» — думал он.
Что-то тёрлось у его ног.
Одна из крепостных собак взобралась наверх и ласкалась к нему.
Брызгалов положил ей руку на голову…
— Кто это?
— Филат, ваше в-скородие.
— Не Филат, а Пилад…
— Точно так-с, Филат! Добрая собака. Я с ей в лазарете вместе лежал, — как её бродяга какой-то в овраге кинжалом чкнул. Выпользовали Филатку…
Пилад кинулся передними лапами на шею товарищу-солдату и лизнул его прямо в лицо…
Томительное молчание. Шорох оттуда приближается… Как ни густ туман, но за крепостным рвом уже заметны партии ближайших лезгин… Они перебрасывают через него громадные деревья…