Специфика организационной структуры ВВС КА сыграет здесь свою отрицательную роль. Авиация армий на направлении главного удара будет быстро перемолота в таких боях. Усилить ослабевшие армейские авиадивизии фронтовому командованию будет, строго говоря, нечем. Одновременно наступающие мехкорпуса подвергнутся ожесточенным бомбардировкам. Вообще говоря, я здесь даже не просчитываю некое гипотетическое развитие событий, а описываю в общем виде их реальный ход в некоторых советских операциях 1942–1943 гг. Точно так же, как массированные бомбардировки останавливали контрудары мехкорпусов в реальном 1941 г., а также 1942 г. и 1943 г., они будут останавливать наступление мехкорпусов «первого удара» в глубине немецкой обороны.
Если летом 1943 г. немецкая авиация остановила наступление 1-го танкового корпуса под Орлом, то что ей мешает останавливать мехкорпуса в «ударе первыми»? Заметим также, что в 1941 г. советские легкие танки были все же куда уязвимее к ударам с воздуха, чем летом 1943 г. Советские танковые командиры, участвовавшие в контрударе под Лепелем в июле 1941 г., едва ли не в один голос говорят о высоких потерях от авиации.
С тактической точки зрения ситуация будет практически одинаковой с контрударами реального 1941 г. Наступающий советский мехкорпус будет встречен наспех построенной обороной немецкого резерва где-то в глубине обороны. Сломать оборону этих резервов помешает авиация. Которая будет расчищать воздух от советских «мигов» и СБ, а также наносить удары по боевым порядкам мехкорпусов. Это будет повторение атак 6-го мехкорпуса под Гродно 25 июня или 8-го мехкорпуса под Берестечко 26 июня 1941 г. В обоих этих случаях советские танковые части были принуждены к отходу мощными авиаударами.
Однако на этом сравнение сил сторон можно пока завершить. Общее соотношение сил на земле и в воздухе, безусловно, важно, но в начальный период войны на него накладывается своя специфика. Войны еще нет, стороны еще только разворачивают свои вооруженные силы на общей границе. В реальном 1941 г. мы были упреждены в мобилизации и развертывании. Рассматривая альтернативные варианты, нужно, прежде всего, определиться с тем, в каком положении окажется Германия и ее Вооруженные силы. Она вполне может оказаться упрежденной в развертывании. В этом случае соотношение сил в приграничном сражении может оказаться куда более выгодным для Красной Армии, чем рассчитанное выше, исходя из фактической численности и МП-41. Очень многое зависит от «градуса» упреждения, то есть от того, на каком этапе своего развертывания германская армия попадет под удар советских войск. Вышеприведенное соотношение сил — это количество войск, которое стороны могут выставить на общую границу в наилучшем для себя варианте. Другими словами, это численность войск на общей границе в случае, если и Вермахт, и Красная Армия успевают завершить развертывание. Такой вариант тоже нельзя исключать, хотя он представляется далеко не самым вероятным.
Наилучшим, с точки зрения соотношения сил, представляется вариант, когда Гитлер вовсе отказывается от проведения «Барбароссы» в 1941 г. Например, получив новые разведданные о численности советских вооруженных сил, количестве танков и самолетов в Красной Армии. Эти данные могли заставить пересмотреть наряд сил для проведения операции по выходу на линию Архангельск — Астрахань. Соответственно подписание Директивы № 21 в декабре 1940 г. могло не состояться.
Теоретически в этом случае к июню 1941 г. могла остаться неизменной группировка войск на границе с СССР по состоянию на начало года. Это, напомню, всего 26 дивизий. В этом случае Вермахт в «Генерал-губернаторстве» (оккупированной Польше) мог ждать действительно эпический разгром в стиле Висло-Одерской операции января 1945 г. Эти 26 были бы просто сметены советским ударом.
Однако сдвиг «Барбароссы» на 1942 г. ввиду осознания военной мощи Советского Союза, скорее всего, привел бы к наращиванию группировки на востоке в оборонительных целях. На 26 дивизий надеяться не приходится. Красную Армию встретила бы развитая система инженерных заграждений, севшие в плотную оборону 70–80 пехотных дивизий с двумя-тремя моторизованными корпусами во втором эшелоне. Учитывая проблемы с взаимодействием с инженерными частями, продемонстрированные Красной Армией в Финляндии, прогрызание такой обороны могло стать достаточно долгим делом. Это дало бы немцам время на переброску резервов из фатерлянда и с запада.
Наиболее вероятным представляется вариант, когда советский удар застанет германские войска на одном из завершающих этапов развертывания для «Барбароссы». Например, если советское руководство примет решение запустить процесс мобилизации и развертывания, а Вермахт будет задержан Балканской кампанией. В этом случае Красной Армии на западе будут противостоять от 70 до 90 немецких пехотных дивизий. Основные силы танковых групп, включенные, как известно, в последний эшелон для выдвижения к границе с СССР, будут еще в пути.
«Первый раунд. Разя огнем, сверкая блеском стали…»
Итак, предположим, что в начале июня 1941 г. Вермахт оказывается упрежден в развертывании. Танковые группы находятся на ранних стадиях перевозки на восток. Подвижные резервы трех групп армий сравнительно немногочисленны, и основным противником перешедшей в наступление Красной Армии становится пехота. Германская разведка вряд ли останется слепой и глухой, особенно в последние дни советских приготовлений. Поэтому вряд ли советские дивизии встретят на границе пустые позиции. Подготовленные для «Барбароссы» соединения будут, скорее всего, в последние дни и часы подтянуты к границе и займут пограничные укрепления.
Однако пехотные соединения германской армии в 1941 г. были «крепким орешком». Это еще были девяти-батальонные дивизии, то есть из девяти батальонов в трех пехотных полках. Переход на характерные для немцев во второй половине войны шестибатальонные пехотные дивизии (по два батальона в полку) наметился в 1942 г. и состоялся окончательно во второй половине 1943 г. Немецкая пехота июня 1941 г. была хорошо укомплектована, и взломать ее оборону было бы не так-то просто. Это, скорее всего, удастся Красной Армии лишь на направлениях, где имеется общее двойное-тройное численное превосходство над противником, с внушительным перевесом на направлении главного удара. Такое превосходство было у Красной Армии на Украине, на Юго-Западном фронте.
Целью перешедших в наступление войск Юго-Западного фронта были классические «канны» для немецких войск в Южной Польше. 5-я армия генерала Потапова из района Ковеля била на Люблин с востока. Ее эшелоном развития успеха были два мехкорпуса: 22-й Кондрусева и 9-й Рокоссовского. В них были в основном легкие танки, только во 2-м мехкорпусе был 31 неповоротливый КВ-2. 6-я армия генерала Музыченко перешла в наступление на Люблин с северного фаса львовского выступа. Ее танковый кулак был не в пример мощнее: 4-й и 15-й механизированные корпуса генералов Власова и Карпезо с сотнями новых танков. Первые потери они понесли уже при прорыве вражеской обороны — танковые части пришлось вводить в бой, а не в чистый прорыв. Однако, вырвавшись на оперативный простор, мехкорпуса Власова и Карпезо уверенно продвигались вперед, к Люблину. Казалось, что до замыкания кольца окружения остаются считаные часы. Центр «канн» образовывала 20-я армия Курочкина. Поворот на Люблин открывал левый фланг двух советских мехкорпусов. Однако это было предусмотрено планом. С «макушки» Львовского выступа через Перемышль на Тарное и далее к Висле прорывались войска 26-й армии Костенко. Ее главной ударной силой был 8-й механизированный корпус генерала Рябышева. За ним шел 16-й мехкорпус комдива Соколова. Под их ударами немецкие части отходили дальше на запад, к Висле. Тем самым дальше на запад сдвигалась угроза флангам 4-го и 15-го мехкорпусов. Поначалу настроение в частях было приподнятое. Однако по мере продвижения к Люблину новые КВ и Т-34 все чаще оставались на обочинах дорог. Горели фрикционы, ломались коробки передач, выходили из строя двигатели. Также все чаще над колоннами грузовиков стали появляться самолеты с крестами на крыльях. Поначалу их атаки успешно отражали остроносые «миги» 15-й авиадивизии. Но самолетов с крестами становилось все больше, а краснозвездных истребителей — все меньше. «Юнкерсы» и «хейнкели» все чаще атаковали колонны с горючим и боеприпасами. Нередко немецкие бомбардировщики появлялись над полем боя, обрушивая град бомб на артиллерийские позиции и даже атакующие танки и пехоту.