Первого Ватиканского мифографа, судя по всему, мысли о логической последовательности изложения посещали не слишком часто.
Во всем его сочинении мы найдем, правда, несколько комплексов глав, объединенных одним персонажем или их группой: подвиги аргонавтов (I. 23—27), Геркулеса (I. 47—68), рассказы о богах (II. 1—27), события, связанные с Троянской войной (II. 33—42; III. 4—11), но, как видно из последнего примера, главы на одну и ту же тему разделены весьма значительным интервалом, а к тому же к ним надо еще прибавить I. 40—41; II. 56, 79, 101. Порядок глав, посвященных Геркулесу, весьма причудлив, и от них по непонятной причине отделена глава II. 90, а в гл. II. 69 повторяется история гибели Геркулеса, подробно изложенная в I. 58. К рассказам о богах относятся еще №№ 1, 2, 7 и 37 из книги I, а также №№ 74 и 82 из книги II. Самое же удивительное, что родословная богов и героев, которую разумно было бы поставить во главе всей вереницы мифов, оказывается почему-то в начале III, последней книги, одну четвертую часть которой занимают вовсе не мифы, а эпизоды из легендарной римской истории (№№ 17—24), составляющие, правда, некий комплекс, но к ним надо еще прибавить №№ I. 30, 73, 83 и II. 53. К событиям Фиванского мифа составитель возвращается дважды с достаточно большими интервалами (I. 79; II. 47—50,); то же самое касается Мелеагра (II. 44, 72, 96). Иногда он почти подряд пересказывает мифы, так или иначе связанные с превращениями (I. 4—6, 9, 10, 15—19), в другой раз выписывает идущие друг за другом в схолиях к кн. V «Буколик» три рассказа, ничем между собой не связанные (II. 57, 58, 59). Главы о трех «грешниках» (I. 12—14) переписаны с небольшой перестановкой с одной и той же страницы комментария Реми. Персонажи из римской истории следуют друг за другом в том порядке, в каком они описываются в комментарии Сервия к кн. VI «Энеиды», ст. 824—861. Число этих примеров можно умножить, но и без того ясно, что композиционная стройность не являлась предметом заботы нашего мифографа. Еще труднее требовать от него какой-нибудь продуманной методологической программы или подчинения излагаемого материала какой-либо единой точке зрения. Конечно, по отношению к самому трактату, если расценивать его как самостоятельное произведение, отсутствие такого содержательного стержня надо считать недостатком, но все дело в том, что к строгой организации своего труда в смысловом отношении Ватиканский мифограф отнюдь не стремился, и его компиляция интересна как раз тем, что отражает весьма различные подходы к мифу, характерные для римской мифографии на исходе античности, а также дает представление о его собственном уровне и запросах той среды, на которую был рассчитан его труд, — т. е., главным образом, учеников средневековых монастырских школ.
Все 233 главы Ватиканского мифографа[27] можно поделить по содержанию и способу толкования мифа на шесть групп.
Прежде всего, надо выделить 15 глав, сюжет которых вовсе не является мифологическим: 12 уже названных выше рассказов из римской истории с прибавлением к ним трех глав из истории греческой (I. 29; III. 3 и 16). Объяснить включение большинства из них в свод мифов можно, скорее всего, тем, что рождение Ромула и Рема, самоубийство Лукреции, подвиги Камилла и 300 Фабиев были для самого Сервия, не говоря уже о Ватиканских мифографах, такой же принадлежностью мифа, как рождение, скитания и бранные деяния Энея[28]. Труднее отнести к области мифа перечень гражданских войн в Риме или сообщение о похоронах Марцелла, но, как бы то ни было, из собственно мифологической тематики названные выше 15 глав (первая группа) приходится исключить.
Впрочем, и при этом условии самую большую группу глав составят самые бесхитростные из них, в которых мифологическое повествование ведется как рассказ о чем-то, случившемся на самом деле, без всякой попытки то происшествие объяснить или истолковать[29]. Всего их набирается 94, и сюда можно отнести спор Нептуна и Минервы (I. 2), вражду Атрея и Фиеста (I. 22), историю Девкалиона и Пирры (II. 87), свадьбу Пелея и Фетиды (III. 5) и множество других глав. При этом составитель иногда излагает свой материал достаточно сбивчиво (см. примеч. к I. 20), иногда — слишком кратко (ср. I. 6 или I. 17. 3 с приводимыми в примечаниях гораздо более пространными рассказами у Лактанция).
27
Всего в рукописи Ватиканского мифографа 229 глав, но еще Май поделил по содержанию на две половины две из них, а Дзордзетти прибавил к ним еще две (кн. III, 6—7 и 12—13), — получилось 233 главы; из того расчета мы и будем исходить в дальнейшем.
28
Показательно, что 9 из 12 римских сюжетов включил в свое собрание и Второй Мифограф, пользуясь в качестве источника все тем же Сервием.
29
Сюда я отношу также историю Геро и Леандра (I. 28), не меньше подходящую к собранию мифов, чем любая фольклорная новелла.