Конечно, выбор из приведенных выше примеров в латинском оригинале в пользу правильного написания в русском переводе не составит труда: и Тибр, и Феб, и Диана сохранятся в их привычной форме. Хуже обстоит дело в том случае, когда имена просто перепутаны и надо решить, какому из них отдать предпочтение, — стоящему в рукописи, т. е. заведомо ошибочному, или правильному, т. е. традиционному? Здесь в переводе выбран средний путь.
Если в рукописи очевидна ошибка как следствие описки или неправильного прочтения оригинала, то в переводе она исправляется, а сколько-нибудь значительное отличие в рукописи оговаривается в примечании. Соответственно, Этна будет исправлена в Эфру, Манипл — в Меланиппа, Деидамия — в Деяниру, загадочная Ахеменида — в Ехидну и т. д.[34]
Наряду с этим возможны и такие случаи, когда за искаженным именем собственным скрывается далеко зашедшая рукописная традиция или какая-нибудь этимологическая игра. Так, имена двух пленниц, послуживших в «Илиаде» причиной ссоры между вождями, Хрисеиды и Брисеиды, выглядят у нашего Мифографа как Прессида и Грессида, причем второй из них суждено было сыграть немаловажную роль в литературе конца Средних веков и Возрождения именно в ее искаженной форме (см. III. 6—7 и примеч.). Исправить Грессиду в Брисеиду значило бы в этом случае оборвать ту нить, которая связывает Новое время с античной традицией, хотя бы даже искаженной. В другой главе «исправленное» в оригинале имя Корифа на Коринф ведет к отождествлению имени персонажа с названием города (II. 33. 1), и замена в переводе неправильного имени на правильное разрушило бы всю логику повествования. В подобных случаях в переводе сохраняется чтение оригинала, а на его ошибку указывается в примечании.
К заботам, которые доставляет переводчику путаница с именами собственными у Ватиканского мифографа, добавляется еще полная неразбериха в транслитерации имен античных персонажей, царящая в русском языке. Объясняется она двумя причинами.
1. Имена, заимствованные из древних языков, проникали в Россию, как правило, двумя путями: из древнегреческого — через Византию, из латинского — через Западную Европу, при том, что произносительные нормы в каждом из этих языков не оставались неизменными на протяжении столетий.
2. Оба древних языка в течение достаточно долгого времени находились между собой в постоянном взаимодействии, так что имена из греческого, попавшие в латынь, могли проникать в Россию в их латинизированной форме.
Объясним это подробнее.
(1). В древнегреческом существовало придыхательное т (тэта), которое в Византии стало звучать как φ и в старой русской орфографии передавалось через ненавистную гимназистам фиту. В западноевропейских языках этот звук сохранился в графике в виде th, хотя и в немецком, и во французском произносится как простое t. Отсюда такие дублеты как Феодор и Теодор или восходящие к одной и той же тэте Афина и театр.
(2). В древнегреческом и в классической латыни не было звука, соответствующего русскому ц. Поэтому ни греки, ни римляне достаточно долго не знали ни Цербера, ни Цицерона, а говорили Кербер и Кикеро. В греческом произношение к так и сохранилось, а в латинском только примерно к концу IV в. н. э. c перед i и eе стало произноситься как ц и в таком виде перешло в новые западноевропейские языки. Тогда впервые Кикеро стал Цицероном, и ту же судьбу разделили греческие имена, попавшие в новые языки через латынь; так появились Цербер, Циклоп, Цирцея и т. п. Напротив, латинское имя, пришедшее на Русь через Византию, сохранило свое к, и то двустороннее воздействие при восприятии заимствованных имен нашло отражение в дублетах типа Кесарь и Цезарь.
(3). Легкое придыхание над начальным гласным слова, обязательное в древнегреческом, на Руси не сохранилось, а в графике западноевропейских языков получило отражение в виде h. Так возникли варианты Гомер и Иероним.
(4). Из примера (2) легко уяснить происхождение еще одного источника орфографических дублетов в транслитерации имен из древних языков. В Византии и в древнегреческом σ (сигма) всегда обозначала звук, соответствующий русскому глухому с; в западноевропейских языках, по примеру латыни, s между гласными стало произноситься как звонкое з. Поэтому слову гимнасий (в древнегреческом — место для физических упражнений) в новых языках соответствует гимназия (образовательное учреждение). Так и в именах собственных возникла возможность для дублетов типа Ясон и Язон, Аретуса и Аретуза.
34
Не отмечаются совершенно очевидные нелепости в написании, вроде Epigenia, Horestes и т. п.